– А что, выпить есть еще? – спросил Тиго.
– Смотри, – ответил Ваге, – осталось-таки.
И потом Тигран сказал, что странно, что ереванцы не кончают собой, потому что такую жизнь невозможно вынести. И тогда Ваге сказал, что самоубийства начнутся весной, с начала марта. Тиго согласился с ним, потому что так было и в прошлом году. И он подумал: так будет и в этом (лучше б он так не думал).
Ваге продолжал:
– Люди будут убивать себя, потому что весна им ничего не даст, кроме беспрерывных дождей. Весной у человека все клапаны открываются, и, чем труднее зима, тем они весной открываются больше, и эти отверстия заливает дождевой водой. Человек кончает собой, чтоб не задохнуться. Клапаны – это очень важно, – докончил Ваге и вытащил пробку из бутылки.
Бутылка сказала:
– Хлоп!
И тогда чах Гарик прошептал:
– Серая, серая жизнь!
Они лежали в машине Тиграна, в гараже и пили. На полках, вдоль стен были бутылки и свечи. Они назло всем выключили свет и зажгли свечи. В новогоднюю ночь правительство подарило Еревану электричество. На два дня: тридцать первого и первого… От свечек по стенам гаража ходили длинные тени.
Гарик снова вздохнул:
– Серая, серая жизнь! – Потом присел, включил магнитофон и снова лег. И они втроем стали слушать Себастьяна Баха. И Гарик заплакал, потому что тоже был очень пьян. И когда он заплакал, Ваге и Тигран приложились к своим бутылкам (в ту ночь они отвергли понятие «рюмка»).
В новогоднюю ночь они пили, пили, потом еще пили и слушали Баха.
Прослушав всю кассету до конца, они прихватили по бутылке и пошли гулять по Еревану. Шел снег. Они пошли к Опере. На площади Оперы было много людей; они танцевали, и в небо то и дело взлетали ракетницы. Под большой елкой кружили дети, и очень громко играла музыка. И вдруг Гарик закричал:
– Скоты! Скоты! Что вы веселитесь? Бараны!!!
Гарика кто-то ударил, и он упал на снег. Затевать драку не имело смысла (они были слишком пьяны), к тому же ударивший тут же исчез, и они не разглядели его. Ваге и Тигран оттащили Гарика в сторону. Он притих и уже больше не кричал. У него из носа текла кровь, и Тигран пожертвовал своим носовым платком.
– Он сбежал? – спросил Гарик.
– Да, – ответили Ваге и Тигран хором.
– Я сильно пострадал?
– Жить будешь, – ответил Ваге, прикладывая к носу Гарика платок.
– Пошли отсюда, – сказал Гарик и с помощью друзей встал на ноги.
Они пошли к Лебединому озеру. Там было не так многолюдно, и они прикончили свои бутылки.
– А не пойти ли нам к нашим девочкам и детишкам? – спросил после этого Гарик.
– Пойдем. Делать-то нечего, – сказал Ваге. – Правда, детей у меня нет. Мы все еще не можем забеременеть.
– А что по этому поводу думает наш Тигранио?
– Я – за, – кивнул Тигран Гаспарян. – Пошли.
И они пошли обратно домой к Тиграну. И Гарик Тиграну на ухо сказал:
– Жизнь – сучка, правда?
– Молчи, Гарик джан. Ради бога,