Кивет зашагал по просеке, вдыхая незнакомые приятные запахи. Среди деревьев бурились беспорядочно разбросанные мшистые возвышения. В небе разлетались лучистые кислотно-желтые огни, еле видные сквозь густую листву. Нарастал гул. Просека привела его к рядам приземистых бревенчатых домов – из щелей торчала пакля, за круглыми окнами мерцало пламя свечей, на плоских крышах колыхались травянистые растения, усыпанные темно-синими ягодами.
Привстав, Кивет сорвал тугую продолговатую ягоду. Она не пахла. В разрыве кожистой оболочки тек прозрачный сок, из нежной мякоти выскользнула крупная косточка.
Над ухом раздался писк, и в плечо впились цепкие пальчики. Вздрогнув, Кивет оторвал от себя пушистый комок с кожистыми крыльями. Животное продолжало пищать. Оно перебирало голыми лапками, широко раскрывая крючковатую пасть.
На порог выскочила туземка. Радужно переливающаяся узкая полоска полупрозрачной ткани едва прикрывала бедра, в распущенных волосах белел цветок. Она выхватила животное из рук Кивета.
– Это твоя зверушка? – спросил Кивет, поднеся переводчик к губам. – Очень милая. Я не хотел напугать ни тебя, ни… – Переводчик воспроизводил устаревший язык. – В общем, мне жаль.
«Это каларбу, – сказала туземка. – Мы употребляем их в пищу. Они очень вкусные».
– Что?! – Глаза Кивета округлились. – Мы понимаем друг друга!
«Проследи за моими губами и перестанешь удивляться. Твое соприкосновение с бустиру очень слабое, но его достаточно, чтобы обмениваться направленными мыслями».
– Бустиру – это паутина, – выдохнул Кивет. – Значит, остальные знают о нашей беседе?
«Отчасти, потому что я включена в бустиру. – Туземка протянула каларбу. – А ты не включен. Пожалуйста, верни его на крышу».
Кивет принял пушистый комок. Каларбу запищал. Затрепыхались кожистые крылья, задергались голые лапки… Он утих, лишь очутившись в привычной обстановке среди травянистых растений.
«В нашей деревне три колониста, но ты единственный, у кого есть соприкосновение с бустиру, – сообщила туземка. – Ступай на соборную площадь, пока обряд не завершился. Мало кто становится его свидетелем. Мы проводим его раз в год по случаю обновления».
Кивет не спешил, разглядывая туземку, так похожую на земного ребенка. Она мало отличалась от встреченной утром туземки с разноцветными лентами в косичках… может быть, немного выше, почти ему по плечо.
– Почему ты не участвуешь в обряде?
«Мне не нужно обновляться. Это не мое время. Ступай, а то все пропустишь».
– Как мне найти тебя?
Рассмеявшись, туземка скрылась за дверью. Пожав плечами, Кивет двинулся на гул, превратившийся в странное пение. Пройдя через сады, он очутился у широкой соборной площади, замощенной черным камнем.
Туземцы, держась за руки, сидели кругами, занимая всю соборную площадь. Приблизившись, Кивет понял, что они висят над землей, словно находятся