Брякнула тарелка, потом вилка. Тёмный абажур низко нависает над столом, и ему видны одни руки Милки, маленькие, красивые. Или хорошо ухоженные? Кто спорит, соль здорово подорожала, но совсем её не класть – тоже чересчур…
– Ты уже собралась?
– Да никуда я не собиралась. Расскажи, в чём дело?
Отчего ж не рассказать? Ещё как поднимался по лестнице, загадал Сураев: вот если Милка причешется ради него… Позабыл, что у неё теперь стрижка короткая, голова причесана раз и навсегда. И волосы не её, золотистые какие-то. Один хрен, скрывать ему нечего.
Выслушав, Милка помолчала. Жестко глянула на него:
– Из всего этого вовсе не следует, что кто-то убирает свидетелей. Тебе, похоже, ничего не грозило, – неприятно хохотнула. – А тот убитый гэбист как раз не свидетель.
– А зачем было ему врать?
– Пугал тебя, например… Да мало ли ещё зачем.
– Так есть у тебя куда уйти?
– Есть, нет – разве в этом дело? Флоридис убит, а ты хоть помнишь, что с ним случилось? Каждый думает только о себе!
– Ты неправа. Я и в гостиницу пошёл, может, чтобы хоть что-нибудь сделать для него.
– Да ради Бога… Однако представим себе, Сураев, что твои опасения имеют под собой почву. Почему эти злодеи придут убивать именно меня? Я была замужем за Флоридисом пятнадцать лет тому назад. Жизнь тому назад. Я ведь не афишировала, что…
– Что – «что»?
– Да ладно, не важно сейчас. И потом: найти меня здесь, пронести в анклав оружие?
– Профессионал обойдется и без оружия, Мила.
– А кстати, с чего ты взял, что в номере орудовали профессионалы?
Чёрт, а ведь и правда… Не подумал он. Теперь последняя заготовка. Или не стоит?
– Милка, а не потому ли ты так реагируешь, что это ваши люди орудуют?
– Ваши?
– Ну, здешние.
– Какие такие здешние?
– «Моссад», например.
– «Моссад», во-первых, не убивает людей без крайней необходимости.
– Сказанула, однако.
– А ты наслушался антисемитской пропаганды! Во-вторых, в этой стране у Израиля нет иных интересов, кроме защиты своих соотечественников, вот… Тут помнят о погромах, Сураев. И сколько местных полицаев трудились в зондеркомандах!
– Я что ж, я ничего против не имею, хотя насчет «Моссада»… Послушай, Мила, я готов согласиться, что этой ночью, возможно, ещё пронесёт. Но стоит ли дольше рисковать, право, не знаю… Конечно, нас там было пятеро, и что начнут именно с тебя, вероятность не так уж и велика. Но завтра утром, и пораньше, надо уходить. Согласна?
– В принципе да. Напрасно рисковать и мне не хочется. А ты предупредил остальных?
– Я не смог. У меня и телефонов их нет. Не все, точнее… Я ведь, ты знаешь, не большой любитель ваших ежегодных собраний.
– Да, забился в свою нору. Иногда я готова была тебя понять: Басамана с каждым годом всё труднее переносить… А мой новый телефончик где добыл, признавайся?
– Генка дал. Ещё как на встречу приглашал. Сказал, что