– Революция – очень плохо! Мы это испытали на себе!
Молодцы девчонки! Вот что значит вбитые в головы азы политграмоты и антагонизм к иностранцам! А может, у Юлии были предки-дворяне, пострадавшие в годы «красного колеса»? Есть в ней некий флер врожденного благородства…
– Вы делали революцию, чтобы вашим аристократам и миллионерам стало плохо, – кривит губы Алекс. – И вам это удалось. А французы делали революцию для себя. Чтобы всем стало хорошо. В этом вся разница!
По-моему, он просто прикалывается.
Точно! Алекс отложил винную карту и обаятельно улыбнулся. Улыбаться он умел, я уже говорил.
– Как-то слишком сложно, – призналась Кристина, пряча глаза. По-моему, она просто не успевала переводить. Или не знала каких-то слов.
– Но нам тоже хорошо! – не сдавалась Юлия. – Мне вот хорошо!
– Конечно. В этом благословенном месте всем хорошо, – дипломатично заметил Алекс.
Юлия упрямо наморщила тонкий носик.
– Мне и на родине хорошо! – патриотично сказала она и зачем-то оглянулась. – А вам разве не нравится Москва? Ну скажите, разве там плохо?
Она обратилась почему-то ко мне.
Зигфрид Майер развел руками:
– Никогда не был в Москве. Слышал, что это прекрасный город. Э-э… Икра, водка, медведи… Очень доброжелательные люди…
Вот честное слово, давно так не врал.
– Медведи у нас только в зоопарке, – настороженно уточнила Юлия. – Но мы всем довольны. И не нужно нам никаких революций!
– И рестораны у нас не хуже этого! – неожиданно вставила Кристина.
Браво, соотечественницы! Я вами горжусь!
– Смотри не завирайся, – по-русски процедила Юлия. – В какие такие рестораны ты ходишь?
– А чего? Водил меня один в «Порто»… Они все равно ничего у нас не знают, – с очаровательной улыбкой огрызнулась Кристина. – Будем мы сегодня жрать или нет? Я бы уже и багет проглотила!
Эх, милая, так говорить нельзя! Если девушке все равно что есть – фастфуд или изысканные деликатесы, то ее будут кормить только гамбургерами и картошкой фри! Конечно, не такие джентльмены, как мы. Да и то, по большому счету, мы делаем красивый праздник для себя. А то, что и вам перепадают частицы радости, это… гм, побочный эффект…
Алекс подал знак официанту, стоявшему неподалеку с видом робкого влюбленного. Мы сделали заказ: мусс из фуа-гра с сотерном, свежевыловленный сибас-гриль, утиная грудка прожарки «медиум вел», бутылочка бургундского с виноградников Комт Лафон и к ней сухой козий сыр «кротен», который нам настоятельно рекомендовал сомелье. Сыр принесли наколотый наподобие щебенки и такой же примерно твердости.
– Булыжник – орудие пролетариата, – изрекла Юлия.
Хотя она мыслила стереотипами, но мне определенно нравилась. И дело не только в такой абстракции, как