– Ты слишком рисковал, – заметил Дан, когда они отошли от шатра кехса на безопасное расстояние.
– Кто не рискует, тому при жизни может достаться молчание, а после смерти шум и смех, – возразил ему Поэт. – Но ты ошибся в выборе пути, Маран. Какая жалость, что закрыли императорский театр. Ты был бы первым кандидатом в актеры на роли древних героев.
– Молчи, дерзкий! Как ты смеешь разговаривать в неподобающем тоне с гражданином Лаха?
– Погляди на него, Дан! Он решил выбиться в Первые Лахины. Карьерист. Учти, перед тем ты должен стать полководцем, покорить несколько стран и одержать множество побед в сражениях.
– Пустяки. Разве во мне не течет кровь храброго Чицина?.. Что ты приуныл, Дан? Дело сделано.
Дело сделано? Да, сделано, но как еще все обернется? Вариант с сыном Чицина был запасным, точнее, дополнительным, Железный Тигран считал его применение рискованным – мало ли что? Могли найтись неучтенные свидетели, уцелевшие родичи… Племя сына Чицина погибло до последнего человека при чудовищном землетрясении позапрошлого года, когда сдвинулся с места и наполовину перестал существовать целый хребет, южный край горной страны, которую ее обитатели называли Небесными Ступенями. Пока в живых не значилось никого – ну а вдруг?.. А почему Железный Тигран отдал этот вариант Марану, а не ему, Дану? Он похож на лахина не меньше, чем Маран. Почему? Формально в их миссии главным числился Дан, но с первых же шагов на Перицене Маран захватил лидерство. Вряд ли в этом была хоть какая-то преднамеренность, просто там, где Дан задумывался, Маран тут же находил ответ, его реакция на без конца менявшиеся условия оказывалась молниеносной, он не терялся нигде и не перед кем, а Дан – Дан все время опаздывал. Может, это и не бросалось бы в глаза, будь с ним рядом кто-то другой, но в сравнении с Мараном… Интересно, догадывался ли о таком повороте Железный Тигран? Или он его и вовсе предвидел? Во всяком случае, роль сына Чицина он предоставил Марану… и пожалуйста, дебют оказался успешным. Сумел ли бы он, Дан, так удачно справиться с предложенными обстоятельствами? Он был достаточно честен, чтобы ответить себе: нет. И вообще… Если быть откровенным до конца… с самим-то собой можно быть откровенным?.. он не нужен Марану, тот выполнит любое задание и без него, какой от него прок, он тугодум и размазня…
– Скажи, сын Чицина, – проговорил Поэт нараспев, – чего лахины, покорители мира, ищут в этой мертвой пустыне?
– Много хочешь знать, дерзкий, – ответил Маран надменно. – Пути лахинов это пути богов, не жалким смертным судить о них.
Поэт расхохотался. Дан посмотрел на него с изумлением – в голосе Марана прозвучала такая убежденность, на секунду Дан поверил, что ему известна тайна похода лахинов…
Тишина была абсолютной. Дан вслушивался в нее, как никогда в жизни, чутко, вздрагивая от каждого почти неощутимого шороха… нет, он прекрасно понимал, что на таком расстоянии не расслышит и крика, и все-таки непроизвольно слушал, слушал…
Поэт откинул край шкуры, в которую был закутан.
– Удивительно,