Все, чего удалось добиться Дану, это согласия шефа встретиться с Мараном. Однако он не считал, что добился немногого, втайне Дан был уверен, что поговорив с Мараном, Железный Тигран изменит свое мнение. Была ли эта вера в Марана наивной? Вряд ли. Ведь вот же они, на Перицене…
Кехс четвертого кехсуна… Так назывались формирования из 243 воинов, дань троичной системе исчисления… Дан не уставал ей поражаться, троичное исчисление – откуда, зачем? Почему не десятичное или пятеричное? У обитателей Перицены, как и у землян или торенцев, было по пять пальцев на руках и ногах, казалось, естественнее положить в основу счета эти пять пальцев, но нет. Троичное исчисление, кехсун из 243 воинов… Кехс четвертого кехсуна Лахицин был доволен «охотниками», он не только пригласил их в свой шатер, но и предложил сесть на разостланные по всему полу шкуры сахана… впрочем, приглашенные, поблагодарив, благоразумно остались стоять, памятуя, что лахины привыкли к переизбытку уважения со стороны аборигенов завоеванных территорий.
– Воины четвертого кехсуна едят досыта. Не то что остальное войско. Вы оказались самыми искусными из охотников, вышедших с нами в поход.
Маран наклонил голову. Поэт не пошевелился. Дан улыбнулся… Конечно, перед высадкой они прошли подготовку, осваивали и стрельбу, и местный вариант фехтования, но чтобы наверняка справляться со здешней чересчур хитроумной дичью, пришлось запастись земной техникой, специальными луками и стрелами, в которые была вмонтирована новейшая аппаратура реагирования на биополе…
– Победоносный Деци просит вас обучить своему искусству других охотников. Остальным кехсунам не хватает дичи.
Дан растерялся. Маран ответил без промедления:
– К сожалению, доблестный Лахицин, искусство наше не столько в наших руках, сколько в нашем оружии. Луки, которые мы привезли с собой, сделаны из гибкого дерева гор, растущего высоко, на границе лесов и лугов. Они – основа нашей меткости и наших успехов.
– Дайте мне взглянуть на них.
Маран невозмутимо протянул Лахицину свой лук. Тот внимательно осмотрел его – заподозрить что-либо потаенное в этой изящной и вместе с тем оставлявшей ощущение мощи вещице вряд ли мог даже землянин, вернул.
– Мы просим тебя, кехс, – снова заговорил Маран, – не открывать этого секрета никому, кроме полководца. Если слух разнесется по лагерю, наши луки могут украсть, и от этого пострадаем не только мы, но и – и более, чем мы – четвертый кехсун.
Лахицин посмотрел на него с интересом.
– А ты хитер, охотник, – сказал он с легкой улыбкой. – Хитер и… Умеешь говорить. Откуда ты? Кто ты по рождению и воспитанию?
– Я сын лахина, – ответил Маран, гордо подняв голову. – Когда войско лахинов вошло в ущелья Небесных Ступеней, кехс Чицин, один из храбрейших воинов Лаха…
– Я