что в одиночку ей трудно было справиться с нашим табуном – лошади проголодались и устали после длинного перехода и, оказавшись на равнине, сразу бы остановились, чтобы пощипать траву. Я не решался стрелять в него с седла, потому что с двигавшейся лошади не мог верно прицелиться. Поэтому я натянул уздечку, спрыгнул с лошади и, встав на колено, прицелился и спустил курок. Бабах! Я услышал звук удара пули о тело и сквозь облако порохового дыма разглядел, как тот взмахнул руками, споткнулся и упал. И тут со мной началось то, чего раньше никогда не случалось: меня трясло, я чувствовал жар. Я испытывал одновременно радость и сожаление – ведь я отнял жизнь у человека. Я рванулся к упавшему, чтобы посчитать на нем ку и забрать его оружие, но отец крикнул мне поторопиться к нему. Я подъехал к нему и помог ему подняться и сесть на лошадь сзади меня, и тут мы увидели наш табун, выходящий на равнину из ущелья, и услышали, как мама зовет нас на помощь. Она появилась, нахлестывая отставших лошадей, испуганно оглядываясь назад, и мы поняли, что враги почти догнали ее. Мы вовремя к ней присоединились – враги были на расстоянии полета стрелы, они выпустил в нас несколько стрел, но ни одна в нас не попала. Пока мы подгоняли табун, отец запел победную песню нашего племени, и я присоединился к нему. Когда враги прекратили нас преследовать, что скоро случилось, и вернулись к своим убитым, я подобрал отцу свежую лошадь. Мы очень устали и хотели спать, но не прекращали движения до тех пор, пока, забравшись на вершину холма, мимо которого проезжали, не убедились в том, что никто нас не преследует. Солнце давно перевалило зенит, когда мы наконец остановились на Волчьем ручье – ручейке, текущем на юго-восток к Желтой реке
13. Отец был очень доволен нашим успехом – ведь мы убили трех врагов; отец сказал, что это были кри, он хорошо разглядел их лица с татуировками в виде синих полос. И я почувствовал гордость от моего участия в этой стычке – разумеется, я был прав, застрелив одного из тех, кто собирался убить нас.
Но моя мама, пока жарила мясо, не улыбалась; она сказала отцу:
– Я едва не умерла от страха, когда вы двое оставили меня подгонять лошадей, а я увидела множество врагов, которые быстро нагоняли меня, пока я гнала вверх по тропе голодных лошадей.
– Но мы убили троих из них. Ты жива. Радуйся, – был ответ.
– Я не могу радоваться, идя по этой опасной тропе. Если нас не убьют где-то по пути, я уверена, что нас уничтожат Вороны, как только мы войдем в их страну…
– Женщина, наберись смелости. Верь мне. Я знаю, что делать. Вороны, хоть они и враги нашего племени, к нам троим отнесутся по-дружески, – перебил ее отец.
– Скажи еще, что и настоящий медведь может стать нашим другом! – крикнула она, и больше ничего не говорила.
Все мои страхи вернулись. Я был уверен, что наш конец близок.
Глава
III
Волк присоединяется к отряду
Оставшуюся часть дня мы спали по очереди, и по очереди сидели на краю
