– Детские страшилки, – всё ещё улыбаясь в стену, парировал Газарт. – А в другой камере парочка ссохшихся скелетов костями по ночам гремит.
– Лишние усилия, – прошелестел бесстрастный голос, и звук шагов начал отдаляться.
– Постой! – взволнованно вскрикнул некромант. – Тебе разрешено принимать участие в пари?
Ответа не последовало, как и новых шагов. Страж замер, но заинтересовался ли настолько?
– Обычный человеческий спор, ставки на твоё усмотрение. Ведь как-то нужно развлечь себя в предстоящую сотню одиноких лет. Тебе можно развлекаться?
– Оригинально, – ровный тон стража заколебался в лёгкой насмешке. – Тебе нечего мне предложить.
– Стишки могу твои любимые почитать по вечерам. Я их много на том свете выучил. Или заклинания какие-нибудь, хм, старинные. Давно забытые в этом мире, мне они уже без надобности, а уносить с собой в могилу слишком эгоистично, не находишь?
Пауза не затянулась надолго. В Отряд Воли шли исключительно амбициозные юноши, шли за могуществом, и даже строгое обучение, подготовка сродни перерождению, не могли уничтожить основополагающие черты личности. Страж был пойман на крючок, и оба собеседника прекрасно это понимали.
– Ты не выкупишь у меня свою свободу.
– Я и не собирался, – оскорблённо воскликнул Газарт. – Всего лишь пари.
– Говори.
– Завтра к рассвету мы обменяемся местами, ты будешь сидеть в этой камере, а я – стоять на твоём месте. Если же нет – я расскажу то, что пообещал, и мы продлим наш спор на следующий день. И так всю сотню. Пари?
Уже откровенный смех за стеной вызвал у Газарта довольную улыбку. Попытка побега из тюрьмы каралась Отрядом мгновенной смертью.
– Пари, – без лишних сомнений согласился страж, и шаги вновь зазвучали в отдалении.
– До завтра! – радостно крикнул Газарт вдогонку, но ему не ответили.
В голове закрутились три коротких предложения, которые также давно ждали своего часа, как и речь перед Собранием.
«Акт второй. Те же и некромант. Игра началась».
***
Въезжая в Нордлин, столицу Авелора во второй раз, Эрин испытывала ещё больший трепет, чем после своего побега полуторагодичной давности. Ситуация трагично повторялась – она вновь под покровом ночи бежала из собственного замка. Нарушив строгий указ. Это уже становится дурной привычкой. В тот раз она бежала от отца, запретившего ей становится магом. На этот раз – от запрета человека, помогавшего осуществить первый побег – а значит, ситуация была куда серьёзней обычных детских капризов. Холодный отчуждённый тон Даниэля Рида эхом звучал в голове, до сих пор пробирая до мурашек.
Неделю назад она смогла вернуться в сознание… И совершила одну из самых жестоких ошибок в своей жизни.
Она помнила, как пришла в себя в тот вечер. После стольких дней забытья, кошмарного сна, она была уверена, что умерла, что собственный дар выжег