– Хотите я с ней поговорю, – предложил Глеб совершенно искренне. – Она хоть меня и терпеть не может, но по возрасту я ей как старший брат. Вы меня, конечно, извините, Алексей Иванович, но иногда бывает полезно накостылять как следует, чтобы мозги на место встали. А вы с ней деликатничаете…
– Что ты, Глебушка, я никогда голос повысить на ребёнка не мог, не то, что руку поднять!
– А зря! Рявкнули бы пару раз, так может и руку поднимать не пришлось. Избалованная она у вас очень. Не привыкла ни о ком думать, кроме себя.
Старик сокрушённо вздохнул, кивая седой головой.
– Ты прав, Глеб, прав. Но ведь Зоя родилась, когда мне уже под пятьдесят было. Такой долгожданный подарок судьбы! Я так её люблю, что от одного взгляда на мою Заиньку сердце сладко сжимается. Не могу я её ругать, хоть убей, не могу.
– Хотите, я её поругаю? Уж я постараюсь найти убедительные слова. – Для подтверждения серьёзных намерений Глеб сжал руку в кулак и продемонстрировал Алексею Ивановичу. – А рукоприкладства не бойтесь. Я ж не зверь, чтобы бить ребёнка. Хотя она так вымахала за последний год, что ребёнком её назвать трудно.
– Что ты, Глеб, не надо. Душа подростка такая тонкая, ранимая, что можно только хуже сделать. Лучше не вмешивайся.
Однажды в самом конце операции Алексей Иванович вдруг заявил:
– Заканчивай сам, Глеб. А я пойду, устал что-то.
– Сам? – Глеб с тревогой посмотрел на учителя. Тот выглядел бесконечно уставшим, а на лбу под медицинской шапочкой высыпали мелкие бисеринки пота.
– Конечно, сам. Пора уже привыкать к самостоятельности, Глеб. Тем более, что осталось совсем немного, – и вышел из операционной.
Завершив операцию, Глеб быстро вымыл руки, сбросил халат и отправился в кабинет профессора. В душе шевелилось недоброе предчувствие.
Леденёв разговаривал по телефону. И то, что разговор неприятный, стало сразу понятно по выражению лица профессора, по интонации его голоса.
– Как в полиции?.. С ней всё в порядке?.. Да, да, конечно, я сейчас приеду, обязательно приеду… – Леденёв опустил трубку телефона и обессиленно откинулся на спинку кресла, одной рукой оттягивая узел галстука.
– Что случилось, Алексей Иванович? – встревожился Глеб.
– Зою полиция арестовала. Оказывается, они с ребятами пытались кататься на крышах товарных вагонов… Но ведь это же опасно, очень опасно! Разве она не понимает?
«Ничего она не понимает, эгоистка маленькая!» – хотелось крикнуть Глебу, но он сдержался и только хмыкнул:
– В зацеперы что ли решила податься наша Зойка? – И тут же добавил, заметив мертвенную бледность,