Большая часть обитателей палаток на митинге не присутствовала – надоело. Денис спрыгнул на рельсы и подошел к трем мужичкам, старавшимся над буханкой хлеба возле старой, видавшей виды палатки.
– Привет, ребята, как жизнь? – спросил он, усаживаясь на рельс.
– А ты кто такой?
– А я следователь. Из Москвы. Будем тут расследовать, как уголь воруют.
– А как воруют? – обиженно сказал один из шахтеров, – вон, как ни придешь, всегда какой-нибудь грузовик стоит и грузится. Начальника смены спросишь, куда грузовик, а он с три короба наплетет.
– Они когда пласт-то мерят, они должны у забоя мерить, – поддакнул другой, – а они на метр отступят и мерят. Там, в глубине-то, пласт породой прижало, он сантиметров на пять уже.
– Ну и что? – спросил Черяга.
– А ты сам подумай, пласт девяносто сантиметров, и с этих девяноста сантиметров пять неучтенные. Тут не то что на грузовик, тут на вагон хватит.
– Вам сколько зарплаты не платили? – спросил Черяга.
– Мне восемь тысяч должны, – сказал один шахтер.
– А мне десять. Вон, у нас Ваське ничего не должны. Потому что дурак.
– Как – ничего не должны? – удивился Черяга.
– А у нас же магазин есть, – «Слава труду». Тоже шахтоуправлению принадлежит, а в нем в долг можно все забирать.
– Так хорошо же! – недоуменно сказал Черяга.
– Ага хорошо! На рынке буханка стоит два рубля, а в «Труде» четыре пятьдесят. Телевизор – вон, точно такой, в магазине стоит за три тысячи, а в «Труде» он шесть. Вон Васька купил телевизор в счет долга, а тот через месяц кончился. Самое дерьмо туда везут, в «Труд», и еще в очереди надо стоять.
– А кто этим «Трудом» заведует? – заинтересованно справился Черяга.
– Да все те же директора и заведуют. Во! Сынок Никишина.
– А что – Никишин до сих пор директор? – уточнил Черяга.
– А куда он денется?
– Ворье собачье, – сказал один из шахтеров, – как при советской власти над нами были, так и теперь. Мы для них быдло.
– Младший Никишин еще в губернаторы баллотировался, – усмехнулся один из шахтеров, – своровал наши деньги и весь город плакатами оклеил – аж три процента получил голосов!
– Во-во, три процента получил и лет получил тоже три, – добавил кто-то и пояснил, обращаясь к Черяге, – он ведь сидел, сыночек-то – три года.
– За что?
– За изнасилование.
– Они что делают? – добавил третий, – они нам выписывают зарплату, а потом говорят: ах извините, мы вам лишнее насчитали, мы у вас в следующем месяце вычтем. Ну что же! Соглашаешься, вычитают. А потом эти деньги куда деваются? Они же обратно из фонда заработной