У входа в бассейн я замечаю своего бывшего мужа. Крупный, разъевшийся мужчина, с черной щетиной, он явно меня ждет.
– Привет. Я вот тут пришла сказать, что хорошо к тебе отношусь. Все равно хорошо, понимаешь?
Мужчина ухмыльнулся. Обычно он действительно часто смеялся, но вот единственное исключение – не надо мной. Сейчас вся насмешка адресована мне – это неприятно и оскорбительно:
– И что? Соскучилась, что ли?
– Вообще-то да. Я бы предложила почаще встречаться…
– Это еще зачем? Так, глядишь, предложишь вместе жить. Нет уж, даром не надо.
Стало обидно. Обидно и стыдно за то, что она вообще начала этот разговор, а теперь его надо было завершать.
– Ну, что еще скажешь?
Я пытаюсь вспомнить имя бывшего мужа. Нет, никак. Я пытаюсь представить его таким, каким встретила впервые: стройным, кудрявым, веселым и немного смущающимся юношей. Увы, нет – передо мной настойчиво и грубо маячит пузатый мужлан, который смотрит на нее так, будто я вот-вот перекувырнусь двойным сальто назад, скорчу рожу или отколю еще что-нибудь, достойное смеха. А смех распирает его: язвительный, колкий, больной. Мне нестерпимо хочется извиниться, но я знаю, что стоит только первому "прости" слететь с губ, я будет унижена, избита, исхлестана ядовитыми словами. Чувствуя себя виноватой, я, тем не менее, все-таки предпринимаю попытку извиниться. И тут же все меняется: она снова стою перед вальяжно раскинувшейся блондинкой и, шипя, втолковываю ей, что не дам вмешиваться в мою личную жизнь. Блондинку и бывшего мужа разделяют сто миль расстояния и пять лет жизни, но у сна – свои законы.
Гул голосов неизвестных людей в бассейне слился в раздражающе-злую музыку. Блондинка тянет меня на себя: синие швабры, которые я все еще держу в руках, падают и гремят по полу:
– Скажи мне это сама, дорогая, – блондинка, дразнясь, высовывает длинный черный язык, шириной с ладонь. Язык разворачивался как ковер на лестнице после чистки. Полметра, наверное. Это пугающе. Злое чувство охватило меня, и я изо всех сил укусила мерзкий черный язык. Блондинка только рассмеялась, и показала жестами, мол, давай, продолжай. Язык висит как тряпка, а я раз за разом впиваюсь в него зубами. Вокруг раздается смех полуголых купальщиков: мнимый триумф оборачивается провалом. Блондинка втягивает язык и целует меня: глаза ее, карие и глубокие, полны всепоглощающей любви. И от этого становится совсем плохо".
Алиса закрыла дневник с невероятным чувством разочарования. Было раннее утро субботы, и впереди – день ничегонеделания, тыквенный сок и хождение по магазинам. Она включила компьютер, чтобы прочитать новости, налила в единственный оставшийся