– Нет, спасибо. Я не голодна.
Подняв глаза от чашки, Беатрис удивленно взглянула на сестру и беспокойно поморщилась.
Аделаида подняла бровь и потянулась за очередной ложкой сахара.
– Ты решила выбрать креп для своего траурного платья? Когда твой дедушка умер, я предпочитала носить бомбазин.
– У меня есть платья и из бомбазина.
Аделаида положила ложку и поднесла чашку к губам.
– Ясно. – Она сделала глоток. – Должна сказать, что этот креп ужасно мнется.
Лия глубоко вздохнула, отчаянно желая снова оказаться под звездами.
– И поэтому, мама, ты просишь меня вернуться в Лондон?
– Почему – я писала тебе в письмах, милая. Я скучаю по тебе и беспокоюсь за тебя. Теперь, когда ты овдовела, рядом с тобой нет никого, кто мог бы заботиться о тебе, направлял бы тебя…
– Как ты знаешь, виконт Реннелл предложил мне ежегодное содержание и позволил пользоваться и городским домом, и Линли-Парком столько, сколько я захочу. Он всегда очень любил меня.
– Да, но я уверена, он не намерен придерживаться этого решения бесконечно. Он должен понимать, что ты можешь снова выйти замуж или… – Взгляд Аделаиды остановился на животе дочери.
Лия проглотила комок в горле, ее рука невольно легла на живот, чуть ниже талии. Взглянув на Беатрис, она кашлянула, прочищая горло.
– Это возможно, но я не уверена. – Обычные недомогания проходили без сбоев, но протекали слишком коротко. И поэтому она замерла в ожидании в последние два месяца. Она приехала в Лондон по приглашению матери, но еще и потому, что лорд Реннелл организовал для нее встречу с доктором.
Завтра. Завтра она будет знать, не беременна ли она. И поймет, для чего были все те ночи и ожидание Йена в ее постели, чем вознаградилось ее терпение в его объятиях.
– Наследник, – вздохнула Аделаида.
Ребенок, мысленно поправила Лия. Ее дитя, любимое и обожаемое.
– Но есть и другая причина, почему ты должна вернуться в наш дом, – продолжала мать. – Ты не можешь жить одна. Ты слишком молода и ранима. Йен защищал тебя и заботился о тебе, но его больше нет. Без мужа ты…
– Нет, – прервала ее Лия тихим дрожащим голосом, ненавидя себя за то, что все еще старается угодить матери – быть покорной и благоразумной маленькой мышкой. – Мне не нужен муж. Более того, я считаю, что мне куда лучше без него. И прошу прощения, но мне также не нужно, чтобы моя мать диктовала каждый мой шаг, говорила мне, что я должна есть, когда спать и какие платья носить. – Пронзительный вызов последних слов повис в воздухе, и эхо ее гнева было громким и дерзким.
Аделаида молча смотрела на нее, глаза Беатрис расширились от ужаса. Лия чувствовала прилив удовлетворения, хотя ее голова дрожала, шпильки чепца впились в кожу. Она встретила взгляд матери. Когда она заговорила снова, ее убежденность не требовала повышенного тона, а голос был спокойный