Сидя рядом с Себастьяном, Лия прокашлялась.
– Я должна извиниться, – тихо сказала она.
Себастьян наблюдал, как слуга оттолкнул третью лодку от берега.
– Мне очень хотелось покататься. Я не предполагала, что вы откажетесь.
– Вы не удовлетворяли его в постели? – резко спросил Себастьян, желая на ком-то выместить свою боль.
Он почувствовал, как она вздрогнула и выпрямилась, заметил, как она сжала ручку зонта.
– Если вы намекаете, что он домогался Анджелы, потому что я…
– Именно это я имел в виду. – Ему не надо было садиться так близко к ней, чтобы почувствовать ее аромат, этот чистый, сильный, неженственный запах. – Это обоснованное предположение, так как у вас не было детей. Он не мог прикоснуться к вам? Вы не так красивы, как она, не так женственны и нежны… И вы такая… громкая. Черт побери, вы даже пахнете не так, как подобает женщине. Анджела…
– Да, милорд? Я так понимаю, что вы намерены продолжать рассказывать мне, насколько идеальной была ваша жена? Возможно, как об образце честности?
– Она… – Себастьян прикусил губу. Когда он прекратит воображать Анджелу той, какой он желал бы ее видеть?
Он не мог смотреть на Лию, но ощущал ее взгляд, и его раздражение достигло высшей точки. Ни один другой человек никогда не мог заставить его испытывать такой стыд, и у него никогда не было причины сожалеть о своем поведении. Она хотела извиниться, а он даже не позволил ей этот жест вежливости. Он забыл усмирить свой гнев, забыл, что он джентльмен.
– Я полагаю, теперь было бы логично спросить мне, удовлетворяли ли вы миссис Райтсли, – продолжала она, – но, честно говоря, меня это не интересует.
Себастьян наблюдал, как мистер Майер и лорд Эллиот, сидя на веслах, пытались синхронизировать свои широкие взмахи.
Он сидел рядом с Лией на каменной скамье, солнце проникало сквозь крону старого тиса, посылая на землю редкие золотые лучи. Минуты шли, звук ее дыхания вошел в его подсознание вместе с тихим постоянным ритмом, и он смог предсказать каждый последующий вздох.
На озере слышался смех мисс Петтигру, очевидно, в ответ на какую-то шутку мистера Данлопа.
Себастьян беспокойно пошевелился. Тишина под тисовым деревом казалась особенно напряженной, после того как эхо женского смеха замерло вдали. Напряженная и гнетущая и вместе с тем интимная. Он мог поинтересоваться мотивами Лии, узнать, почему она ведет себя так, чтобы предупредить дальнейшие глупые поступки, но не хотел знать ее так… Ни ее запах, ни ритм ее дыхания, ни даже то холодное достоинство, с которым она отвечала