А Зоя, медсестра её,
Устала зверски, ё-моё!
Я говорю: – Послушай, мама!
Представь, что каждый человек
Принёс по пять копеек. Ввек
Нам не потратить. Ну, реклама
Бы вычла столько, сколь смогла,
Нам остальное отдала.
17
Я к Мише Слугину на дачу
Приехал летом. Помню я
Клубнику вкусную. В придачу
Для украшенья бытия
Он розы подарил. Я ехал
Домой и вспоминал со смехом
Его весёлого, себя,
О дне прошедшем с ним скорбя.
Вот дома я. Недолго думал:
Я розы сунул в кипяток.
Я пламенно желал, чтоб сок
Остался у меня, как сумма —
Изображение на века,
Хоть жизнь и вправду коротка.
18
Вода приобрела оттенок
Чего-то жёлтого, потом
Позеленела; много пенок.
Я чувствовал себя рабом
Воды. А после завоняло.
Я воду вылил, я провала
Почувствовал в самом себе,
На глупом собственном горбе.
А в пятом только вышел в люди,
Тогда я понял про себя:
Я человек такой – гребя,
Уж лучше мы поперечудим,
Поймём, что нужно от себя,
И дальше двинем, не скорбя.
19
Политика, и прежде Ленин,
Вошли в меня, как в воду луч,
Отвесно и без преломлений.
Что есть говно? Вопрос иглу
Воткнул в меня. Интеллигенты?
Позвольте, эти элементы
Наверно, лучшее, что есть.
Так что же Ленин, ваша честь?
Распоряжается так тупо
Интеллигенцией в стране.
Так что же говорят при мне
О происшествии так скупо…
Нет, что-то явно здесь не так,
А Ленин был большой дурак!
20
Приёмник стал учить меня,
И я усваивал уроки:
С семи часов, как только дня
Конец, я слушал все истоки
Событий в дорогой стране,
Но туго приходилось мне.
Но надо как-то разобраться.
Что надо делать? Право, братцы!
Услышать ночью с уст других
Невидимых, но, чёрт, правдивых,
Что ясны стройные мотивы,
Куда стремится на своих
Ногах – в широкое пространство
Без дорогого горлопанства.
21
Я годик только походил,
И утка вышла на бумаге
Довольно сносно. Я судил
Стремленье к прелести и влаге
Достаточной, и для меня
Четвёрка вышла как броня.
Я бросил это рисованье,
Переменились все желанья.
Я захотел на Божью волю
Из этой дорогой страны.
Я понимаю, рождены,
Но, Господи, я должен, что ли,
Сносить последние штаны
И помереть, не зная дней
В земле чужой, понадрывней?
22
Я был левей, чем Чурдалёв.
Он