Жил близ вокзала. Остановка
Трамвая, домик. «Очень рад!»
Вхожу в квартиру. Обстановка
Шикарна. Дядя Зюзя здесь.
«Соломка», павшая с небес.
Обед роскошен, как всегда,
И с газом (вонь) одна вода.
А после мы идём в кино,
Недалеко, тут повернуть.
Сидим и смотрим, и моргнуть,
Когда он тихо скажет: «Но».
В ковбойском фильме за углом,
Где некогда стоял их дом.
32
О дяде Изе: он повоевал,
Рассказывал, что на войне, однажды,
Он мылся в бане – карнавал
Мытьё такое с женщинами! Дважды
Был ранен, но остался жив
И, планки быстро прикрутив,
Пришёл и поступил в юристы,
Закончил всё и был басистым,
И встретил молодую Суламифь,
Женился, двое мальчиков, работа,
Не отпускало чувство фронта,
И тут пошёл корабль на риф.
Он заболел – кишечник, рак,
Без ха-ха-ха, без всяких врак.
33
О, дядя Изя умирал
В квартире осенью, я слышал,
Как он через окно кричал.
Дыханья нет, потом подышит,
И снова шум, истошный крик,
Молчанье, новый маховик
Качнулся, тишь, и новый звук
Обрушит словно новых мук
На вас, конец и тишина,
Минута полная, и взрыв,
Таинственный глухой надрыв,
И дальше снова задана
Программа Алику и мне,
Мы слышим звуки в беготне.
34
Немного откручу назад
Я ленту памяти об Изе,
Вы знаете, что жизнь под зад
Даёт, что думать об эскизе?
Все родичи, знакомые его
Пришли к нему, ни одного
Которого не оказалось.
Собранье их тогда сказало,
Что дело плохо, но мы здесь,
Чтоб помогать жене и детям,
Давайте мы себе пометим,
Что Изя Кац сейчас в нужде.
Мы платим всю зарплату ей,
Пока не вырастим детей.
35
Вы можете здесь удивляться
И что угодно говорить,
Пожалуйста, глядите в святцы,
Но люди поклялись платить.
У Суламифь была опека —
Носили деньги человеку,
Что ж, в доме денег ни копья,
Понятно всё, семья, друзья.
Как будто из станкозавода
Всё доставляли ей домой,
Как в море каждый день прибой
Платили каждый месяц – годы.
А Лазарь, тот, что старший сын,
Теперь в Израиле, аминь.
36
Да, если помните жену,
Суламу, то попозже в Горьком
Смерть призвала её одну,
Мир праху, всё по договору.
Она у ней позабрала,
Оставив лёгкие дела.
Ходила по пятам, следила
Пока не чавкнула могила,
Пока не грянул с неба хор,
Смежились сразу тёмны вежды,
И прах унёс её надежды
На