– Архимандрит в качестве мистификатора?! – возмущенно произнес Пташников. – Иоиль Быковский никогда бы не выступил в такой унизительной роли.
– Я тоже так думаю, – согласился Окладин. – Но он мог попробовать себя не в роли мистификатора, рассчитывавшего обмануть читателей, а в роли автора древнего произведения, и эта попытка удалась как нельзя лучше. Каким-то путем, вероятнее всего через Арсения Верещагина, рукопись оказалась у Мусина-Пушкина. Тот дожидается смерти архимандрита и выдает «Слово» за подлинное древнее произведение. Возможно, Арсений Верещагин был против публикации, поэтому Мусину-Пушкину пришлось ждать и его смерти. Эта версия объясняет если не все, то очень многие загадки в истории «Слова»: и столь долгое молчание о ней Мусина-Пушкина, и его ссылку на Иоиля Быковского, и шифровку Арсения Верещагина по поводу смерти архимандрита, и то, почему весь тираж «Слова о полку Игореве» без движения лежал в доме графа, – он все еще боялся разоблачения мистификации. Я готов выслушать ваши возражения, – сказал Окладин мрачно поглядывающему на него Пташникову.
– Сначала хотелось бы узнать, кто еще находится в списке подозреваемых. Теперь вы, вероятно, назовете самого Мусина-Пушкина?
– Он мог быть если не исполнителем, то организатором подделки. В его Собрании российских древностей многое вызывало у современников сомнение в подлинности.
– Что конкретно вы имеете в виду?
– Например, Тмутараканский камень. В его подлинности очень сомневался такой известный ученый, как Шлецер.
На мой вопрос, что представлял собой Тмутараканский камень, мне ответил краевед:
– В 1792 году на Таманском полуострове обнаружили мраморную плиту со следующим текстом: «В лето 6576 индикта 6 Глеб князь мерил море по леду от Тмуторокани до Корчева 1400 сажен». Камень попал в коллекцию Мусина-Пушкина, и графа стали обвинять в подлоге, что он чуть ли не сам выбил текст на камне.
– Тмутараканский камень появился, как только Екатерине Второй потребовалось обосновать свою политику на юге России, – заметил Окладин. – Не слишком ли своевременное появление?
– На это обвинение Мусин-Пушкин так ответил Калайдовичу: «Даже до того неблагонамеренные доходили, что покойную, в Бозе опочивающую мудрую Екатерину осмелились уверять, что я ее обманываю, что найденный Тмутараканский камень мною выдуман».
– Вероятно, подозрения Шлецера и других современников графа на чем-то основывались, – сказал Окладин.
– В пользу подлинности Тмутараканского камня есть доказательство, которое не опровергнуть тысяче немецких и местных шлецеров: на месте его находки позднее обнаружили остатки летописной Тмутаракани. Сравнив «Слово о полку Игореве»