– Совпадения отдельных слов можно объяснить иначе: авторы Ипатьевской летописи и «Слова о полку Игореве» были современниками и пользовались одним словарным запасом древнего русского языка, – сказал Окладин.
– А действительно ли список «Слова» сгорел? – перевал я разговор на другую интересующую меня тему.
– Наиболее ретивые скептики и враги Мусина-Пушкина обвиняли его, что он чуть ли не специально оставил свое Собрание российских древностей в Москве, чтобы оно погибло, поскольку в нем якобы больше было подделок, чем подлинных вещей и рукописей. В полной гибели коллекции графа не сомневался Калайдович, а он по делу о судьбе «Слова» провел самое настоящее следствие. В биографии Мусина-Пушкина со слов графа ясно написано, что Собрание вместе с великолепным графским домом было «превращено в пепел». Для русской культуры это была потеря невосполнимая. Карамзин в письме Малиновскому так и отзывался: «История наша лишилась сокровища».
– Неужели из всего собрания Мусина-Пушкина ничего не уцелело? – не отставал я от краеведа.
– Несколько древних рукописей, бывших на руках у Карамзина, и то, что хранилось в ярославском имении графа в селе Иловна. В 1848 году его сын Владимир Алексеевич составил завещание, где указывались манускрипты, которые должны были быть переданы как дар семьи Мусиных-Пушкиных в Академию наук и в Публичную библиотеку. Но они туда не поступили, следы этих рукописей пропали. Однако позднее выяснилось, внук Мусина-Пушкина в 1866 году передал их собирателю Черткову. Сейчас они в Государственном историческом музее. Несколько вещей в Ярославском музее – вот и все, что осталось от богатейшего собрания. А между тем вся коллекция Мусина-Пушкина, которую он собирал в течение сорока лет, могла сохраниться в целости, – с неподдельной болью в голосе сказал Пташников, словно гибель собрания произошла на его глазах. – Граф написал проект прошения к императору присоединить свое Собрание к библиотеке Коллегии иностранных дел, которую возглавлял его приятель Бантыш-Каменский, с правом пользоваться этой библиотекой младшему сыну Александру. Однако он не успел довести задуманное до конца. В Москве погибло уникальное собрание, а на следующий год, в битве при Люнебурге, погиб и Александр – майор Ярославского ополчения. Видимо, после окончания службы