Я думал, после такого страстного выступления краеведа Окладин уже не вернется к разговору о том, что «Слово о полку Игореве» – литературная мистификация. Но он и на этот раз остался верен себе:
– В истории с приобретением и изданием «Слова» слишком много запутанных и необъяснимых обстоятельств, потому неудивительно, что скептики так настойчиво отрицают его подлинность. Для объективности я все-таки предложил бы рассмотреть этот вопрос: кто создал «Слово о полку Игореве» – автор или мистификатор?…
Так спор краеведа с историком принял новый поворот, но было уже поздно, и мы решили вплотную рассмотреть заявленный Окладиным вопрос на следующей встрече, которая должна была состояться на квартире историка.
Глава четвертая. Мне угрожают
Приступая к следующему очерку для молодежной газеты, я хотел вовсе не упоминать книгу с первым изданием «Слова о полку Игореве», таким необычным образом оказавшуюся у краеведа. Но уже во время работы понял, что она обязательно должна фигурировать в нашем расследовании, иначе оно будет неполным, лишится важного «вещественного свидетельства». Учитывая это, я упомянул ее, но представил дело так, словно она давным-давно хранилась в библиотеке Пташникова и, таким образом, избавил себя от необходимости давать какие-то объяснения.
Однако в данном случае, как выяснилось буквально через день после опубликования очерка, такой предосторожности оказалось недостаточно.
Мне позвонил редактор молодежной газеты и, только поздоровавшись, в обычном для него «телеграфном» стиле сообщил:
– Вот какое дело. Сегодня ко мне в редакцию пришел один читатель, Старков. Его заинтересовали твои очерки об истории «Слова о полку Игореве». Он захотел с тобой встретиться, и я дал ему твой адрес.
– Не вижу в этом ничего предосудительного, – успокоил я редактора. – Почему ты вдруг решил позвонить?
– Когда он заполучил твой адрес, с него словно маска спала. До этого был вежливый и деликатный, а тут моментально изменился, чуть ли не в ультимативной форме стал требовать, чтобы я назвал ему, кто конкретно выведен в твоих очерках под именами Историка и Краеведа.
Теперь и я проявил беспокойство:
– Надеюсь, ты не проговорился?
– Было такое желание, чтобы поскорее отвязаться от него, но сдержался. Что-то тут нечисто, уж больно странная метаморфоза произошла с этим любознательным читателем.
– Как же ты вышел из положения?
– Очень просто. Сказал,