Брюханов развел руками:
– Если такая карьера вас устраивает, мадемуазель, то мы с женой препятствовать не станем. Мы любим искусство. Ежели вы решились…
– Решилась с помощью Божией! – по-католически мелко, будто застегивала пуговки на блузке, стала креститься Мари-Роз.
Через две недели по всему городу были расклеены броские афиши, а местная газета опубликовала рекламную статью о «парижском чуде», «звезде первой величины» – мадемуазель Нана. Вскоре состоялось ее дебютное выступление в ревю Folie deux nuit.
Петушков не пожалел денег на оформление сцены и увеличил оркестр на три скрипки. Музыка была сборная: Штраус, Оффенбах, Зуппе, Легар. На заднике сцены художник изобразил панораму Парижа с Эйфелевой башней в центре. Поль де Кок выступал в роли конферансье. Изюминкой программы должна стать парижская «л'этуаль». В смело декольтированных платьях с блестками Мари-Роз пела двусмысленные песенки и лихо задирала ноги, воплощая хореографические фантазии Петушкова. Зрителей поначалу это шокировало, однако мужчины остались довольны и наградили новоявленную «звезду» горячими аплодисментами и криками «браво».
Через месяц Петушков решил пойти еще дальше: показать всему городу грудь мадемуазель Нана. Для этого ей заказали новый костюм. Когда танцовщица появилась в нем на сцене и начала выделывать сногсшибательные антраша, зал стонал. Крики и аплодисменты перекрывали оркестр. Мужчины повскакивали со своих мест, еще немного, и они бросились бы на сцену, но расторопный Петушков успел опустить занавес.
Дамы были оскорблены.
Ольга Александровна, посетившая ревю господина Петушкова вместе с мужем, была в шоке:
– Боже мой! До чего может дойти женщина в своем падении!
– Она нашла свое призвание, – усмехнулся Назаров.
На другой день после оглушительной премьеры ревю «Ночные безумства» несколько почтенных дам, считавшихся оплотом нравственности, отправились в консисторию – к епископу.
Владыка Серафим, в миру князь Путята, был красивым мужчиной лет пятидесяти с кавалергардской выправкой. Он носил курчавую, как у ассирийских царей, бороду, отлично держался в седле, любил охоту, умел обращаться с прекрасным полом и делать изящные комплименты. Все женщины в городе к нему благоволили, прозвав его «таинственным владыкой», а мужчины за глаза называли его «князь Мутята». Известно было, что архиерей «не без греха», но на это махали рукой – свят только Бог. Духовным лицом он стал по роковому стечению обстоятельств: будучи кавалергардом, в короткий срок прокутил и проиграл в карты свое состояние, без которого дальнейшая служба в гвардии была невозможна. После трудных размышлений князь пришел к выводу, что ему ничего не остается, как постричься в монахи, принять сан и попытаться сделать карьеру на церковном поприще.
– Мы пришли к вам, владыко, – начала одна из делегаток, – просить вас, как высшего духовного наставника, обличить современный Вавилон.
– Какой такой Вавилон? – удивился епископ.
– Наш