В полночь, по окончании ревю, грудь Мари-Роз была официально прикрыта. Полицмейстер составил протокол. Поль де Кок рвал и метал:
– Вы хотите меня разорить! Ревю не будет иметь успеха!
Губернатор пожалел было о своем решении, но изменить его уже не мог. Церковь протестовала, связываться – себе дороже.
Николай Николаевич долго при закрытых дверях беседовал с Князем в своем кабинете. Затем с нахмуренным лицом пошел к жене.
– Черт бы побрал этого Маркова! – выпалил он сходу. – Мне начинает надоедать эта канитель.
– Какая канитель? – встревожилась Ольга Александровна.
– Князь опять принес мне листовку, найденную на винокуренном заводе. Вот полюбуйся! – он положил перед женой смятый лист.
Она пробежала глазами текст, отпечатанный на гектографе.
– Почему Князь считает, что ее подбросил Марков? Листовки находили и в прошлые годы, когда его не было.
– Князь собрал улики. Хотел сегодня же передать их в жандармерию, но я сказал, что сам покажу листовку губернатору. Конечно, я не собираюсь ябедничать, так как не хочу, чтобы жандармы совали нос в наши дела, но согласись, дорогая, со стороны Маркова это свинство. Даже вор не ворует там, где живет, а этот пользуется всеми благами и тут же пакостит. Если бы не Юрка с его переэкзаменовкой, я бы ни минуты не потерпел этого прохвоста в своем доме.
– Не волнуйся, друг мой, – сказала Ольга Александровна, – я поговорю с Иван Егорычем. Он порядочный человек и больше нас не подведет.
– Ладно, ладно, слышал уже, – поморщился Николай Николаевич, – идейный революционер, интеллигент из народа и прочая. Передай ему, что я требую прекратить подобную деятельность в моем имении. А вот и он, – Назаров указал на фигуру за окном.
– Сейчас же поговорю с ним, – Ольга Александровна отложила вышивание и, взяв листовку, вышла из комнаты.
Обогнув цветник, она пошла по аллее навстречу учителю.
– Мне необходимо поговорить с вами, Иван Егорыч.
– К вашим услугам, Ольга Санна, – с несколько деланной вежливостью поклонился Марков.
Они сели на скамейку. Ольга Александровна замешкалась, подыскивая слова. Марков ждал с напускным спокойствием, хотя на самом деле чувствовал робость и даже растерянность. Он злился на себя за это и потому разговаривал подчеркнуто холодно, даже дерзко.
– Вам знакомо это? – она протянула ему листовку.
Он взял ее и, быстро просмотрев, вернул.
– Понятия не имею! Как она к вам попала?
– Принес управляющий, говорит, нашел на заводе. Мужу стоило большого труда уговорить его не обращаться в жандармерию. Все, ну абсолютно все уверены, что это вы подбрасываете листовки. У Князя есть какие-то улики против вас. А ведь вы и нас подставляете, Иван Егорыч.
Марков пожал плечами.
– Отчего