– И ты пойдешь на это?!
– И что? Я не хочу сесть в тюрьму или быть расстрелянной как «классово чуждая». Я жить хочу! Иногда мне бывает очень страшно… Бетси, советую и тебе подыскать высокопоставленного большевичка, пусть даже из жидов, раз уж они всех объегорили, тогда твоя жизнь будет устроена. У них сейчас мода на барышень из «бывших» – компенсируют прошлую ущербность. В общем-то, все мужчины одинаковы: из хама можно сделать джентльмена и наоборот. Разве не это происходит на наших глазах?
– У тебя есть такая возможность, ты работаешь, встречаешься с разными людьми, а кого вижу я?
– Поступи на службу, все лучше, чем сидеть дома и хандрить.
– Мама не разрешит, а то бы, может, и поступила.
– Маркс говорит: «Что такое мама, когда совершается революция?»
– Неужели так и говорит?
– Это уже афоризм.
Трудно было понять, шутит Марика или говорит серьезно. Впрочем, для Бетси это было неважно. Она знала, что скоро уедет в Латвию. Ее дед по матери – богатый промышленник в Риге, и он, конечно, не оставит своих родственников в беде.
Через месяц, не поставив в известность родителей, Марика вышла замуж за начальника Издательского отдела Народного комиссариата по иностранным делам Сергея Сергеевича Сытина. Все произошло быстро и просто: утром, перед службой, они встретились у загса, где их без проволочки расписали.
Во время обеда, сразу после супа, Марика буднично сказала:
– Милые мама и папа, я должна вам сообщить одну новость.
– Что еще? – нервно спросил отец.
– Так, пустячок, не волнуйся, папа. Я вышла замуж.
– Как замуж?! – вскрикнула Ольга Александровна.
– Ну почти как ты за папу.
– За кого? Когда бы ты успела? Ты нарочно нас пугаешь?
Марика встала, взяла лежащую на консольном столике сумочку, вынула из нее какой-то листок и протянула его матери.
– Вот документ.
На листе было напечатано: «Брачное свидетельство».
– Собачья свадьба! – фыркнул Николай Николаевич, отшвырнув бумагу.
– Да, мы обошлись без венчания – это быстрее и дешевле. Сейчас все так женятся, – «успокоила» родителей новобрачная.
Отец сидел как пришибленный. В глазах – только боль и отчаяние.
– Обошлась без нашего благословения, – криво усмехнулся он, глядя в пол. – Представляю себе зятя! Небось, из пролетариев.
– Он из образованных, сын тульского попа. Мой начальник.
– Большевик?
– Конечно.
– Оленька, мы дожили до такого позора? – беспомощно смотрел на жену Николай Николаевич.
Ольге Александровне пришлось взять дочь под свою защиту:
– Марика поступила плохо, не сообщив нам о своем решении, но не будем делать поспешных выводов. Лично я уже не сержусь. Бедные дети, они расплачиваются за наши грехи. Что же ты наделала, доченька! Прости нас, мы не сумели сделать для тебя… – голос ее дрогнул.
– Мама, все будет хорошо, вот увидишь.
– Скажи, он хотя