не хватит места.
Найдите место,
чтобы всех назвать!
Моя соседка
Моей соседке лет уже за семьдесят…
По целым дням она ворчливо сердится,
исполнена недоброго огня,
на суп,
на власть,
на кошку,
на меня…
Я не люблю вас,
Нонна Алексеевна.
Я помню —
были немцы у Москвы
и перед зеркалом трусливо и растерянно
«Ich liebe Hitler»
упражнялись вы.
Ну а теперь вы,
Нонна Алексеевна,
нудите в кухне,
перекрыв галдеж:
«Опять издали пьяницу Есенина,
и так уж развратили молодежь…»
Мне говорят об уваженье к старости.
Порой от этой старости
я в ярости.
Я не люблю вас.
Все отлично помню я.
Не помогу нести вам сумку полную
и, что бы люди обо мне ни думали,
желаю вам, чтоб вы скорее умерли.
Ложное вдохновение
Как часто люди верят непреложно,
неосторожно верят
в то, что ложно,
и жизнь отдать они бывают рады
во имя
самой искренней неправды.
На ложном вдохновении
целуют.
На ложном вдохновении
воюют,
и думаешь – чему они служили,
за что на плахах головы сложили?
Я повторять ошибки опасаюсь.
На шею к вдохновенью не бросаюсь.
Боюсь я оказаться с правдой порознь.
Я не хочу в любой садиться поезд
и верить,
хоть указана в билете,
в ту станцию,
которой нет на свете.
Все меньше я пишу,
все тяжелее,
и я о прежней легкости жалею.
Частушечное
Топну правою ногой,
топну левою.
У меня теперь другой.
Что хочу, то делаю.
Сколько желтого песку
в туфельки насыпалось!
Сколько раз мы целовались,
а я не насытилась!
А мой старый хахалек
пьет да горько плачется.
Финки синий холодок
в голенище прячется.
Он идет навстречу мне —
клетчатая кепочка.
Не