Совсем выбившись из сил, Эмили упала на землю со жгучей болью в груди. Силясь перевести дух, она прислушалась – погони не было. Или была…Звуки ночного леса пугали ее. Казалось, что вот-вот из-за куста покажется мистер Уолдри со своим кучером. Тревожно всматриваясь в темноту, Эмили поняла, что все это ей лишь мерещится, поскольку карета не замедлила хода, когда она выпрыгнула из нее. Но страх застилал покрывалом ужаса убедительные доводы разума. Передохнув всего пару минут, Эмили снова припустилась в сторону города. Не раз сбившись с пути, она, наконец, достигла окраины Лондона.
Теперь все здесь ей казалось подозрительным и угрожающим. Кто-то из случайных прохожих окликнул ее, вопрошая, не требуется ли ей помощь. Но она ничего не ответила, а только боязливо ускорила шаг, заворачивая в первый же переулок. Догадавшись, что заблудилась, Эмили почувствовала изнеможенность. Она была готова упасть прямо на том самом месте, где ее застигло это новое отчаяние. Но, повернув голову, узнала вдалеке ту самую часовенку, рядом с которой находился пансион миссис Шарп.
Стрелой влетев в свою комнату, Эмили с грохотом захлопнула дверь. Судорожно зашторивая окно, и все еще дрожа, Эмили в ужасе отшатнулась от подоконника – из-за стекла на нее смотрели два огненных глаза господина Уолдри. Его ужасные глаза! Эмили взвизгнула, но уже через секунду поняла, что испугалась напрасно: это были всего лишь огоньки фонарей где-то вдалеке.
И не было ничего удивительного в том, что этой ночью сон совсем не шел к ней. Ворочаясь на подушке, Эмили, наконец, решила чем-нибудь заняться, а не мучить себя бесплодными попытками уснуть. Так как, помимо созданных ею картин, с господином Уолдри умчался весь ее арсенал, Эмили осталась без средств к творчеству. Однако, порывшись в том самом углу с кучей барахла, накрытой велюровой тряпкой, она нашла несколько баночек с красками. Цвета имелись только темные, но в этом конкретном случае они подходили к настроению, как нельзя кстати. Найдя какую-то поредевшую старую кисточку и кусок холста, Эмили принялась творить, позволяя своей душе излить на полотно сдавливающий ее крик. Она рисовала порывисто, яркими мазками. Запивая свои искания в новом жанре бокалом красного вина с медом, выменянного у миссис Шарп в полночь на завалявшуюся среди прочего мусора картину, повествующую как всегда о природе Англии. В том то и дело, что раньше Эмили рисовала только пейзажи и натюрморты. Ничего мистического, ничего потустороннего. Но сегодня ей захотелось писать в стиле horror, выпустить наружу всю жуть узких лондонских переулков, низость зажиточных господ и их роскошных экипажей. Эмили творила всю ночь: ночь отчаяния, вина и табака. На рассвете картина была завершена.
Эмили