Я удивилась: «Как такая скрипка могла оказаться в деревне Жгунь»? И ответила им: «Не знаю». Этот разговор зашевелил мою память, детские военные годы, я вспомнила дедушку Тимофея Афанасьевича Василенко, игравшего на скрипке. Навещая в Добруше мать, я спросила как-то, не знает ли она, куда девалась дедушкина скрипка и Гуцевых из Жгуни?
Мать ответила: «Гуцевы – наши дальние родственники. Девичья фамилия моей бабки Параски по линии матери – Гуцева. А мой дядька Сенька, бабушкин двоюродный брат из Жгуни, который у нас часто гостил, – Гуцев. Дедушкину скрипку взял дядька Сенька в залог за коня, когда немцы вступали в Добруш. Дедушка Тимофей гостил у нас в Карелии, а бабушка с семьёй ушла с частями Красной Армии. Варе – вот-вот родить, и если бы не конь, они бы пропали. Выручили двоюродные братья Гуцевы, Сенька и Афонас. Как только немцы вошли в Добруш, сразу расстреляли всех коммунистов и их семьи, а бабушкина фамилия стояла вначале списка, предал лучший друг.
Рыская по Добрушу с эсесовцами, всё говорил: «Она не могла далеко уйти».
Где-то возле Курска Варя родила в окопе, коня реквизировали красноармейцы, и они уехали уже поездом в глубь страны.
А когда вернулись домой в 1944 году, дядька Сенька потребовал за скрипку коня. А где его взять? Люди пахали землю, впрягаясь, как кони, в плуги. В 1947 году дедушка умер, а скрипка осталась у Гуцевых, а где она сейчас – не знаю».
Я вспоминала большой дедушкин дом в саду, не хату, а именно дом, покрытый с четырёх сторон красной крышей, с очень высокими потолками, с резным, просторным крыльцом, где помещался стол с самоваром. На четыре больших окна – грядка с георгинами, а на три окна в саду – грядка зелёной травки с цветочками-цыганочками. Возле крыльца – высокая вишня, на которую дети легко забирались. Мы приезжали к дедушке и бабушке в гости, потому что жили в Карелии. Дедушка сидел на крыльце и играл по нотам на скрипке. После, работая в музучилище, когда я слушала Моцарта или Брамса, я вспоминала дедушку, потому что это были знакомые мелодии детства.
Мы с сестрёнкой Валей зачарованно слушали скрипку, а когда дедушка кончил играть, потребовали дать и нам поиграть. Но дедушка, добрый, любимый дедушка, не дал даже пальцем коснуться скрипки, а положил в красивый футляр, с зелёной бархатной обивкой и спрятал в шкафчик. А ноты дал. Я спросила у деда: «А к чему эти значки?»
– Это азбука, по которой читается музыка. Когда подрастёшь, я тебя научу».
Но научиться играть мне так и не удалось, помешала война.
Карелия – прекрасная страна. В Импилахти родился мой брат, и дедушка хотел познакомиться с внуком, порыбачить на берегу Ладожского озера и полюбоваться красотой края, богатого рыбой и ягодами. В полдень я относила ему обед, а к ужину он приносил рыбу. Последний мой поход по берегу Ладоги запомнился на всю жизнь, потому что началась война, и в этот день немецкий самолёт обстрелял