– Нет, – сказал Йормунд.
У Роберты тогда настоящая истерика началась. Ведь у нее забрали надежду на спасение – то, что дороже самого воздуха было; то, что сейчас для нее даже цены не имело. Какой смысл в воздухе, если тебе жизнь не сохранят?
– Почему? – спросил Йормунда Олле. – Думаю, мы еще успеем вернуться.
– Не успеем, – только и ответил Йормунд.
В глазах Роберты из северян они тут же в берраров превратились. В тех самых животных, которые в пещерах обитают: жестоких, злых. Теперь она понимала, почему это прозвище так среди этого народа прижилось.
– Прошу, – сквозь слезы еле выговорила женщина. – Прошу вас.
– Этот слишком тихий, – указал на Даниэля кто-то в толпе позади Йормунда. – Может, и его послушать.
Теперь все глаза на Даниэля устремились. Молчавший до этого мужчина, сначала на свою жену посмотрел, а затем на Йормунда. Сложно описать то, с каким трудом ему первые слова дались.
– Есть поместье. Совсем близко. Прямо по дороге, только в обратную сторону. Там живет семья богатого торговца.
Вокруг радостные возгласы раздались. На лицах людей довольные ухмылки появились, а глаза заблестели от предвкушения того, что не зря они все-таки рискнули и от войска отделиться решили.
Йормунд на женщину взглянул, а потом в сторону Даниэля кивнул.
– Это правда?
Его голос низок был. Такое чувство, что он от земли отдавался, до самых ее колен доходя. Она же молчала.
– Правда, – твердо ответил за нее Даниэль.
– Сказал бы раньше, не пришлось бы так долго мучиться, – вставил пару слов Олле.
В лице Йормунда что-то поменялось; что-то неуловимое, но очевидное. Мужчина к Даниэлю почти вплотную подошел и ему руку на плечо положил. У того чуть было ноги не подкосились, но он стойко этот «удар» судьбы выдержал.
– Сразу бы сказал, и было бы проще. Гораздо проще. Мы бы не тратили столько времени впустую. Знаешь, нас когда-то прозвали беррарами. Отчасти они были правы. Но у нас тоже есть правила и мораль. Так вот, – он подошел еще ближе и прошептал ему в самое ухо, – мы не терпим предателей.
Даниэль, наверное, и сам не понял, что произошло. Только крик жены услышал. Он как будто издалека звучал: приглушенно, протяжно. А когда Йормунд его плечо отпустил, то мужчина упал. Оказывается, левая рука этого северянина последним была, что родственника Аверина с миром живых связывало. Иронично, ведь правая его совсем в другое место тянула.
Засунув нож обратно и к Роберте подойдя, он встал перед ней на колено так, чтобы женщине прямо в глаза посмотреть.
– Твоего