– Эта штука связана с одним из трупов, – пояснил Балби. – Похоже на какое-то примитивное произведение искусства.
Отвечая, Кроу слышал собственный голос словно со стороны – мысли вихрем метались у него в голове, пока он безуспешно пытался сообразить, где мог видеть подобное прежде.
– Это неопримитивизм. И очень впечатляющее исполнение. У человека, который это сделал, глаз наметан.
– Это первобытный человек? Пещерный? – спросил Бриггс.
– Неопримитивизм – направление в искусстве, появившееся в этом столетии, – объяснил Кроу, небрежно взмахнув рукой. – Изделие не старое и определенно не древнее. В исполнении чувствуется слишком много… – он сделал паузу, подбирая правильное слово, – понимания. Я бы сказал, что это было сделано не раньше, чем тридцать лет назад.
– И как это связано с отметинами? – удивился Балби.
– А кто сказал, что это как-то связано? Камень обнаружили рядом с одним из тел?
– Ярдли, одна из жертв, зажал его в кулаке, – сказал инспектор.
– Трупное окоченение было уже таким сильным, что пришлось сломать пальцы, чтобы вытащить эту штуку, – добавил Бриггс.
Кроу осторожно погладил камень и поднял взгляд на смертных. Он был по-настоящему заинтригован. Профессор не знал, живут ли на земле такие, как он, но, глядя на полотна Ван Гога, задумывался, не был ли великий художник рожден таким же. Контраст красок на его картинах, эти небрежные мазки и завитки напоминали Кроу то, каким видит мир вервольф, – или как он ощущает его через зрение, обоняние и вкус. Для него плоть этих полицейских казалась живой благодаря поту, копоти, остаткам пищи и питья на коже, жиру на волосах. Их руки несли на себе запахи трамвая, поезда, торговца табаком, продавца газет, мыла из ванной, туалетной воды, которой они плескали себе под мышки, тальковой присыпки со ступней. Их кожа несла на себе отпечаток окружающего мира, сквозь который они шли. Кроу подумал, что если бы умел рисовать, то писал бы картины в стиле ощетинившихся, колючих автопортретов знаменитого голландца, которые тот создал в пору расцвета своего гения.
Восприятие профессора обострялось, но сейчас это не имело особого значения. Интенсивнее всего обновлялись клетки на слизистой носа и рта – у обычных людей это происходило раз в две недели. Насколько Кроу помнил, именно благодаря этому в первую очередь ощущалось приближение трансформации. Но сколько ждать этих перемен? Месяцы, а может быть, даже годы.
Кроу слегка постучал по камню и еще раз посмотрел на эту странную кисть руки, резонирующую с его воспоминаниями. Профессору казалось, будто, ухватившись за нее, он сможет прикоснуться к чему-то, давно для него потерянному. Он поднял взгляд на Мадонну, которая внимательно смотрела на него со стены.
– Как думаете, джентльмены, как долго я вам там понадоблюсь? – наконец спросил Кроу.
3
Чародей