Такие вот невеселые истории рассказала мне моя собеседница. Прошло два часа. После этого мы двинулись с совместным докладом к министру. Его обескуражили данные факты. Он был человек вспыльчивый и сразу же заявил, что от этих детских домов камня на камне не оставит. Но оба мы понимали, что в ближайшем будущем и дома останутся, и все эти бесчинства будут продолжаться. Потому что в системе не может такое не происходить. Потому что в ее приоритетах ребенок находится только на третьем, а то и четвертом месте, чтобы нам ни рассказывала администрация. Ну, для показухи, конечно, несколько человек скорее всего должны быть уволены. Именно этим мы занимались оставшийся рабочий день. Готовили приказы, убеждали журналистов в правомочности дальнейших действий, разговаривали, обсуждали, согласовали. Создавали очередного симулякра, который представлял министерство ангелом возмездия, который ничего не знал о преступлениях до сего момента, а работников детских домов – сущими исчадиями ада. Так были оформлены отношения с широкой общественностью, которые удовлетворили журналистов и местных политических технологов. А так, конечно, министерство c инспекцией прекрасно представляли, что могло твориться в детских домах, а также понимали, что бороться с этим бессмысленно. Исключением был наш проект. На «ДИ» и приемные семьи уповали так же сильно, как китайские императоры надеялись на благосклонность своих жестоких богов.
Рабочий день быстро закончился. За бумажной работой время всегда летит быстро. Я возвращался домой на маршрутке, вяло прислушиваясь к очередному политическому диспуту в радиоэфире. Магнитола вещала на предельной громкости, не желая щадить усталых пассажиров, которые возвращались с работы домой. Уши резал скучнейших диалог двух аналитиков о предстоящих