У него было прозвище Пропеллер – потому что он еще в молодости работал в конструкторском бюро КБ Поликарпова, занимался там проектированием винтов самолетов. Мы об этом знали от ребят со старших курсов, которым он сам рассказал. Они нас научили и методике, как пользоваться этой информацией. Перед семинаром по политэкономии, чтобы избежать проверки конспектов и опроса, на доске писали формулу Жуковского, как будто случайно оставшуюся после предыдущих занятий. Срабатывало железно. Войдя в аудиторию, Пропеллер расплывался в улыбке:
– О! Формула Жуковского!
– А вы откуда знаете, Александр Николаевич? – подбрасывался обычный провокационный вопрос. Звучал этот вопрос постоянно, из раза в раз. Но Рубцов всегда клевал. Начинал рассказы о своей жизни, длившиеся до самого звонка. После перерыва он спохватывался, что пора спросить студентов, как они подготовили домашнее задание. Но пока он еще никого не спросил, его снова провоцировали:
– А можно еще один, последний вопросик? Вот вы рассказывали, что…
Тут уж его рассказы продолжались до следующего звонка. Он был уже в очень солидном возрасте, поэтому забывал, что на прошлом семинаре было то же самое. Одними и теми же способами его раскручивали на воспоминания снова и снова. От КБ Поликарпова он в произвольном порядке перескакивал на другие эпизоды своей биографии, любил прихвастнуть знакомством со «знаменитостями» – поэтом Фирсовым и писателем Семеном Бабаевским. Хотя их контакты, похоже, носили не слишком литературный характер. В воспоминаниях Пропеллера обычно фигурировали цитаты иного рода:
– Как говорит мой друг, писатель Семен Бабаевский, водка плохой не бывает, водка бывает хорошая и очень хорошая.
Но некоторым студентам от него доставалось очень круто. У него всегда были любимчики и козлы отпущения. Причем они делились не по уровню знаний, в по номерам групп. Пропеллер был твердо убежден, что «третья» группа – примерные студенты, «четвертая» и «пятая» – туда-сюда, а «шестая» – заведомые разгильдяи и оболтусы. Шли годы, студенты менялись, на его занятия приходили другие курсы. Но та же самая градация у него сохранялась. Правда, мы и сами успешно играли на этой придури. Допустим, приходит он на лекцию. А политэкономию многие прогуливали. Видя, как обычно, полупустую аудиторию, он сердился, объявлял поголовную проверку, требовал от старост журналы. Но кто-нибудь сразу же подсказывал: «Да опять шестой группы нет!». Удар попадал в цель всегда. Пропеллер устраивал проверку одной лишь шестой группе. Выявлял, что отсутствует два-три человека, и успокаивался. Хотя шестая группа, зная такое внимание к себе, ходила к нему на лекции очень аккуратно. Из других групп присутствовало всего по два-три человека. Но на экзаменах он шестую драл немилосердно. А третья даже со слабенькими знаниями получала пятерки.
На экзаменах он, как будто бы мимоходом, всегда задавал еще один вопрос:
– А