С людьми Дьяволу становилось скучно, он старался держаться в стороне, а уж если слышал от нее в ответ, будто специально заманивает в лес, чтобы скормить зверям, обижался и надолго оставлял одну. Дьявол имел какое-то свое, особенное мировоззрение, и свою истину, в которой Большие и Совершенные Люди были светочами во тьме. Переделать его оказалось невозможно, добиться уважения – тем более, он по-прежнему не упускал случая выявить ее невежество, доказывая преимущество умственного потенциала Совершенной Женщины. И поначалу Манька обижалась, не зная, что хуже: люди, с их злобой, или Дьявол, с его вывернутой праведностью.
– Да на что оно мне – ваше государство? – ставила она вопрос ребром, когда у нее заканчивалось терпение слышать упреки. – Хоть бы совсем его не было, а жил бы человек, как вольная птица. Я б тогда сразу в теплые края подалась: дров не надо, фрукты круглый год, – мечтала она и тяжело вздыхала. Денег у нее на переезд не было, а на юге бездомных и безземельных тоже не жаловали, и земля там была дорогая.
Но без Дьявола становилось совсем худо. Люди зверели, железо делалось булатным, нужная съестная трава не находилась, и кто-то обязательно умудрялся обмануть или обокрасть – и она смирилась, напоминая себе, что Дьявол лишь свидетель полноты ее страданий.
Оглядываясь назад, она не могла не признать, что Дьявол каким-то образом умудрялся извлечь из нее скрытый потенциал, заставляя двигаться дальше, без него она не преодолела бы и десятую часть пройденного пути, или чего похуже, давно нажила бы на себя руки. А сколькому научилась: и в травах разбиралась, и спортивно подтянулась, и унынию не поддалась. Бывало, хочется лечь и умереть, а он про звезды, про жизнь на других планетах, про мировые страсти – заслушается и про болячки забудет.
Но рассчитывать на Дьявола не приходилось, наоборот, его стоило опасаться. Он частенько заманивал в какую-нибудь беду, из которой, слава богу, он же и вытаскивал, стоило уверовать, что все беды позади. Ему ничего не стоило спустить с цепи нечисть, в смысле, плохих людей, когда она начинала верить людям. Притупляя осторожность, елейными речами, иной раз так расхваливал человека, который яму вырыл, что она сама в эту яму прыгала.
И не ей одной доставалось. В присутствии Дьявола люди становились как камень – невозможно переубедить или достучаться. Он легко мог подставить любого человека, если вздумалось поиграть с огнем, да так, чтобы земля под ногами горела. Взять тех же не поладивших соседей: началось с собаки, а кончилось смертоубийством – что, как не геенна огненная? И кончилось ли, можно ведь еще дома друг у друга спалить, руки и ноги друг дружке переломать.
Потом, когда минует беда, Дьявол, конечно, юлил, выставлял себя пострадавшей стороной, или говорил, что опыт – сын ошибок трудных, чтобы его приобрести, нужно пройти огонь, воду и медные трубы, так что долго сердиться на Дьявола у нее не получалось. Да и как не простишь: в друзья не набивался, от любопытства за ней тащился,