В комнату мягкими шагами зашел строгий русский. Пиджак он снял, под ним действительно была майка – черная футболка с маленьким, вышитым на кармане цветным крокодилом. Пасть крокодила была распахнута.
Имена
Строгий русский неторопливо вынул из Урсулиной руки клипсы «для камбалы», взял ее за треугольный подбородок и отвел на диван. «Как тебя зовут?» – спросил грустно. Сам на диван не сел, смотрел на нее сверху вниз, слегка раскачиваясь на пятках.
Урсула торопливо ответила. «Господи, – сказал строгий русский. – Я буду, – сказал строгий русский, – звать тебя медведица. А твое имя по-шведски будет Бьерн. Да и по-датски», – помедлив, добавил он. Урсула не осмелилась возразить. «Позвони наконец маме, – сказал строгий русский, – она волнуется. Скажи, что остаешься у подруги, надо помочь убраться к приезду родителей…» – Урсула снова не осмелилась возразить.
– Меня называть Господин, – сказал строгий русский, – или Мастер[3]. Или Хозяин. Я непривередлив. Обращаться на «вы». Если что непонятно, переспрашивать сразу. Не быть дурой. У тебя получится.
Он вытащил откуда-то из-за спины коротенькую плеть с круглой ручкой и хвостами, сплетенными в косицы, размером не больше его собственной ладони, стукнул ею себя по бедру довольно сильно. Воздух рассекся с красивым резким звуком.
– Инструмент воздействия, – непринужденно прокомментировал. – Ты даже не представляешь, медведица, каким убедительным может быть такое воздействие…
Урсула неожиданно вытянула вперед руки. «Хочу, чтобы он меня ударил», – сформулировала она мысль.
– Нет, – покачал головой Мастер, Господин или Хозяин. – Воспитание, дисциплина – это привилегия посвященных.
«Хочу быть посвященной, – подумала Урсула. – Буду звать его Господин, ему очень подходит – Господин или Хозяин. А Мастер – это фрезеровщик дядя Вася на заводе».
– Такую одежду ты носить больше не будешь. – Господин указал рукоятью плети на джинсовые Урсулины коленки. – Ты не чернорабочий в Ливерпуле.
– Никогда-никогда? – пискнула Урсула, очень ценившая свои джинсы.
– Ну разве что в редких случаях. – Господин покрутил плеткой. – Поняла?
Урсула слегка поморщилась.
– Поняла? – переспросил он, приподняв светлые брови.
– Да, Господин, – неловко ответила она и поморщилась снова. Слово «господин» с трудом сложилось из трех недлинных слогов.
– Гримасничать можешь сколько угодно, – успокоил ее Он, – мне даже нравится. Иди, переоденься в соседнем помещении, и я жду тебя на кухне. По коридору и направо. Свет горит только там, не ошибешься. Да, сколько тебе лет?
– Девятнадцать исполнилось два месяца назад, – четко произнесла Урсула, – в сентябре.
– Неплохо, –