Он заплакал, и я заплакал вместе с ним.
– Ты будешь моим сыном вместо него, – сказал он мне. Я же, подумав о жизни, со всеми ее превратностями, об убийстве визирем моего отца, о захвате им его трона, о потере глаза и о странной судьбе своего двоюродного брата, снова заплакал.
Мы поднялись наверх и, положив плоский камень, и засыпав его землей, и сложив по-прежнему могилу, вернулись во дворец; но лишь только успели мы сесть, как услышали треск барабанов, звуки труб, военные крики, топот скачущих лошадей и увидали столбы поднимавшейся пыли. Мы смутились, не зная, чему приписать этот шум, а на вопросы царя последовал такой ответ:
– Визирь твоего брата убил как его, так и его солдата и телохранителей и неожиданно явился сюда, в город, со своей армией; а жители, не имея сил сопротивляться, покорились ему.
«Если я попаду к нему в руки, – подумал я тут, – то он убьет меня.»
Мне стало горько, и, думая о бедствии, обрушившемся на моего отца и мою мать, я не знал, что мне делать. Ведь если бы я показался в городе, то меня жители тотчас же узнали бы, и войска моего отца лишили бы меня жизни. Я не нашел другого способа избавиться от опасности, как сбрить себе бороду[73], и потому я сбрил ее и, переменив одежду, ушел из города и пришел сюда, в эту мирную обитель, в полной надежде, что кто-нибудь представит меня халифу, для того чтоб я мог рассказать ему свою историю и все, что со мной случилось. Сюда, в город, я пришел сегодня вечером и, остановившись в недоумении, не зная, куда направить стопы, я увидал этого нищего и, поклонившись ему, сказал, что я чужестранец.
– И я тоже чужестранец, – отвечал он; и в то время как мы таким образом говорили с ним, к нам подошел вот этот третий наш товарищ и, поклонившись нам, сказал, что он тоже чужестранец. Мы отвечали, что и мы чужестранцы. Таким образом мы пошли втроем и с наступлением ночи судьбой были занесены сюда, в ваш дом. Это и была причина, почему я сбрил себе бороду и лишился одного глаза.
– Ну, так очнись, – сказала ему хозяйка, – и отправляйся; но он отвечал, что не пойдет до тех пор, пока не выслушает истории других.
Все дивились его рассказу, а халиф сказал Джафару:
– Право, я не слыхал ничего, подобного этой истории, случившейся с этим нищим.
Тут выступил второй нищий и, поцеловав прах, начал свой рассказ.
Второй царственный нищий
– О госпожа моя! Я родился не с одним глазом, но история моя удивительна, и если ее написать, то она может служить уроком всякому. Я царь и царский сын, я могу читать Коран по семи различным способам; я занимался различными науками под руководством разных профессоров, учился науке о звездах