Сцены разгрома Ванбирского восстания промаршировали в ее голове, будто колонна похотливых троллей. Вопли, дым, горящие сельские лачуги и задыхающиеся от дыма и мольбы фигуры, которых пиками швыряли назад, когда они пытались выбраться наружу. Головы, которыми играли в мяч на мощеных улицах городов. Дети, которых бросали с верхних этажей и насаживали на мечи ради забавы. А их матери рыдали и выли, пока их насиловали, обеспечивая привычный имперским солдатам отдых.
Таков был приказ императора, и его исполнили в точности. Акал Великий хотел привести пример, преподать урок: вот что происходит, когда у пограничной имперской провинции появляются мечты о независимости. Все, кто побывал в тех местах, согласились, что урок ванбирцам преподали с диктаторской мощью – хотя подробности, конечно, были сильно переработаны, сообразно изысканным нравам придворных. Что касается самого императора, который старел и все сильнее слабел от ран, полученных на войне, то Акал не смог поехать с армией в Ванбир и не увидел собственными глазами те разнообразные способы, коими его солдаты покрывали себя славой.
Арчет, которую назначили придворным наблюдателем за происходящим, со злобной радостью ликвидировала этот пробел, в точности поведав больному императору обо всем, не упустив ни одной детали и кое-что повторяя на всякий случай; а он лежал на постели, обессиленный, что-то бормотал про «необходимость» и не хотел встречаться с ней взглядом.
После того как на престол взошел наследник и при дворе начались роптания против Джирала, она, на удивление, испытала к недовольным жгучее презрение: их воспоминания об отце молодого императора явно отличались избирательностью.
И она была почти рада, когда Джирал воздал им по заслугам.
Почти.
– Вы приехали в столицу молодым? – спросила она Галата, чтобы прогнать воспоминания.
– До восстания, да. – Может, он заметил тень, что пробежала по ее лицу. Он откашлялся. – Мне было девять, когда я стал избранником Учителей. Это большая честь для моей семьи.
– Да, наверное.
– Именно так. «Служение ближнему может принимать разные формы, но те, кто служит Откровению, имеют привилегий сверх меры».
Арчет встретила это заявление с каменным лицом.
– Несомненно.
– Но при всем этом, я думаю, отец предпочел бы увидеть меня в мундире. Мы – семья потомственных военных.
– Тогда ваш отец, наверное, в восторге от того, в каком направлении теперь развиваются наставления Учителей. «Каждый верный приверженец будет считать себя воином за дело праведников, несущих не только слово Откровения, но и его святой меч».
Ханеш Галат снова откашлялся.
– На самом деле по поводу скрытого значения последнего образа ведутся некоторые дебаты.
– Пашла Менкарак считает иначе.
Еще одна неловкая пауза, на этот раз достаточно долгая, чтобы Арчет оглянулась проверить, не ушел ли Галат. Он смущенно отвел взгляд.
– Арх-надзиратель Менкарак,