– У них разбежались обезьяны, – старик Рубенштейн клюнул носом бумаги.– взвзвз.. Сообщаем, что в ночь на двадцатое число, при осмотре карантинного груза, поданного на оформление согласно таможенной декларации …. Так-так… оказались открыты клетки… Груз в количестве девятнадцати мест обезьян… разбежался.
-Они что там, вскрыли пломбы на карантинном?– возмутился Мастодонт, второй ноготь со звоном сдался.
-Им показалось странным, что в камионе слышна возня. –пояснил чахоточный и повел боевыми лазерами. Толстяк звал его Мозгом, с чем я был категорически не согласен. Впрочем, оспорить это утверждение тоже было нельзя. Все свое время Моисей проводил в медитации на хаотически разложенные по столу бумаги, и добиться от него чего-то внятного было сложно. Мозгом он был или просто спал, оставалось загадкой.
Бросивший стричь ногти Эдвард Мишель воззрился на него.
– Не, ты представляешь, какое гадство, Моз? Как пить дать, сейчас посвистим на тринадцатый ловить мартышек! Еще, слава богу, что у нас есть Макс, ему никогда не мешает потрясти дрыжки. Но мы то? По такой жаре?
Прежде чем ответить король больных покопался пальцем в разноцветном прахе таблеток, выбирая лучшее средство от жары.
-Ловить не придется, Моба. Они все передохли.
-Господи всесвятый. – толстяк отложил ножницы и сел прямо.– Только не говори мне, что эти коржики с поста их постреляли. Мы утонем в объяснительных. Помнишь, когда в бананах засекли ту дрянь? Я еще съел один, а потом писал рапорты каждой харе, начиная с отдела кадров? А ведь речь шла даже не о лососине, а о каком-то ср.ном банане!
Я внимательно прислушивался, впервые за три месяца в нашей конторе образовалось интересное дело. Нет, жизнь, конечно, била ключом, если учесть что за все это время я успел обосноваться в отделе расследований, прочесть десятки инструкций самой монументальной из которых была «Об ограничении оборота предметов сатанинского культа».
«… исключить возможность провоза через государственную границу Соединенного королевства предметов сатанинского культа, согласно параграфа…» – государство ходило под себя. Оно боролось с сатанизмом, социализмом, незаконным оборотом, эмигрантами, зонтиками от солнца и зонтиками от дождя, консервами из серебристого тунца, с котелками, шпионажем, боролось со свободой и сражалось против себя. Оно постоянно сходило с ума в этой бумажной суете и все же не могло сдвинуться с места.
– Моба! – крикнул я тогда Толстому, – предметы сатанинского культа, теперь запрещено провозить.
На это он пробурчал, что к ним в прошлом году приезжал глухой двоюродный брат Риты. Тот привез в подарок подшивку журналов по психиатрии, собачье мыло и чесалку для спины с орнаментом. Если бы он знал, то стопорнул бы этого перца еще на границе.
– У меня нет собаки,