Камера смысла. Ольга Хейфиц

опыты японского криобиолога Исаму Суда. Еще в 1966 году он утверждал, что смог зафиксировать электрическую активность в кошачьих мозгах после месяца заморозки при -20! В целом это никакой не секрет, что ученые давно пытаются освоить технику погружения людей в анабиоз. Сложность заключается в отсутствии в наших организмах криопротектора. Поэтому мы не можем пережить криоконсервацию. Ведь что происходит при замораживании крупных биологических объектов? Тело млекопитающих состоит в основном из воды, у взрослого человека почти на 70%. При серьезном охлаждении вода увеличивает свой объем, причем при падении температуры ниже нуля и образовании льда объем возрастает резко, скачком на 10%. Таким образом, ткани тела рвутся.

      – Боже мой! Это как бутылка с водой лопается, если забыть ее в морозилке?

      – Да! Примерно то же происходит и с органами и тканями. Тело буквально растрескивается. На клеточном уровне формирование внутриклеточного льда ведет к повреждению клетки. При охлаждении ниже точки замерзания воды в межклеточном пространстве образуются кристаллы льда и теряется до 80—90% внутриклеточной воды. При этом разрушаются гидратированные комплексы макромолекул, что приводит к так называемой криоденатурации – потере биологическими полимерами, прежде всего белками и нуклеиновыми кислотами, третичной и четвертичной структур. Это приводит к необратимой утрате функций полимеров. Клетки сморщиваются. Сами кристаллы своими острыми краями разрывают клеточные мембраны, разрушая структуру клеток…

      – Остановитесь, Платон! Я уже почти утратила нить, – улыбнулась Анна. – Из всего безумно увлекательного и научно обоснованного, произнесенного вами за последние две минуты, я поняла, что клетки человеческого тела в процессе криоконсервации разрываются от кристаллов льда, сформированного из жидкости, из которой мы состоим при жизни. Так?

      – В целом можно и так сказать, – Платон наконец оставил салфетку и бросил ее на стол. – Простите за занудство, я вас сразу предупредил, чтобы вы не стеснялись меня останавливать. Я – фанат своего дела.

      – Так, а в чем ваш план? У вас же определенно есть план?

      – Большинство моих коллег утверждают, что необратимые повреждения при замораживании и размораживании биологических объектов размерами больше нескольких миллиметров очевидны, проблема не имеет решения, а значит, и обсуждать нечего.

      – Но вы не таков.

      – Нет, я не таков. И я намерен синтезировать идеальный криопротектор, который позволит эффективно и безопасно вводить и выводить человека из криоанабиоза.

                                                     * * *

      Через четыре дня после их встречи в Балтиморе он сел и взял в руки телефон.

      – Я не хотел ей звонить. Честно. Да вы и сами понимаете, как бывает со взрослыми людьми. Мы обычные идиоты, которые привыкли жить с комфортом, жить для себя, ради своих целей и своего труда, не отвлекаясь ни на что. Мне было неохота ввязываться.

      – Но,