– Я не пытаюсь заарканить вас в психоделические сети, – засмеялась Анна. – Я и сама не принимала ничего до сих пор. И сужу в основном по маминому опыту, он – лучшее для меня доказательство. Окажись я на ее месте, обязательно воспользовалась бы подобной возможностью. В конце концов, среди тех, кто прибегал к таким вещам, были очень успешные и одаренные люди. Хаксли, например, был видным интеллектуалом своего времени.
– Вы читали «О дивный новый мир»?! Серьезно?
– Нет, конечно! Не знаю никого, кто бы прочитал его до конца. Но это не значит, что «Двери восприятия» не имеют философского потенциала.
– Анна, не часто встретишь женщину, обладающую широтой вашего мышления. Я приятно удивлен.
– Это все йога, – улыбнулась она, – ну и немного ЛСД. Если я не ошибаюсь, а я уже кое-что разузнала о вас, то вы сами можете похвастаться нетрадиционными взглядами на науку и ее будущее. Вы первый серьезный ученый из всех мне знакомых, кто не связан с психологией и тому подобным, – Анна широко улыбнулась и покачала головой. – Платон Вальтер, профессор, специалист по крионике, звучит очень загадочно и высоконаучно.
Платон был доволен: она красива, несомненно умна, а кроме того, уже поинтересовалась его персоной. Это приятно ласкало эго, однако беседа была слишком увлекательной, чтобы концентрироваться на подобных ощущениях.
– Криобиология, скажем так, тоже была довольно экзотической историей еще пару десятилетий назад, но время не стоит на месте. Криобиология – наука абсолютно признанная и эффективно используемая сегодня. Но не путайте ее с крионикой.
– Так, Платон, с этого места поподробнее, мне необходим ликбез.
– Я не большой любитель говорить с красивыми женщинами о работе, – Платон сказал и запнулся, усмотрев в ее взгляде легкий укор. – Но обозначу общие положения. Криобиология занимается в целом изучением влияния низких температур на живые организмы.
– Это я понимаю, спасибо, а в чем ее реальные достижения? Расскажите мне доступным языком, я уже разучилась опираться только на теорию.
– К примеру, возьмем криоконсервацию: применение замороженной плазмы и клеточных элементов крови стало эффективной технологией при спасении раненых или людей, получивших серьезные ожоги. Мы воспользовались тем, что стволовые клетки могут десятилетиями храниться в жидком азоте, ожидая своего часа, когда для спасения жизни и здоровья они могут быть разморожены и возвращены в организм заболевшего ребенка. Или, например, женские яйцеклетки. Уже существует практика криоконсервации яйцеклеток, которые потом можно разморозить и ввести женщине, если она захочет