– Ежесекундно,– поправил Штайберг.– В основном все сводилось к вашей матери и некой Мари.
– Меня гораздо сильнее волнует мать.
– Знаю. Честно – мы ездили по адресу, который нам удалось вычленить из бессвязного потока вашего бреда, но там ее нет.
– Как нет?
Штайберг неловко помялся прежде, чем заявить:
– Домовладелец сказал, что она умерла. Ее увезли. Он не знает, куда.
– Ясно…– парень закрыл глаза, сжался в комочек.
Прощай, папаша; прощай мать. Прощай дядя, и будь ты проклят, что заманил в эту проклятую страну. Слез нет. Все в порядке, если не считать сердце, сочащее из сотен мелких рубцов кровавыми капельками.
– Мне очень жаль…– начал Штайберг. Как бы он не пытался придать своему голосу жалость, у него получалось плохо.– Может, Мари…
– Бредовая фантазия… не более…– парень распахнул глаза и попробовал подняться. В голове так закружило, что он с оханьем откинулся обратно на кровать.
– Осторожнее! Вы еще не окрепли…– запоздало напомнил доктор. Карина, наблюдая за неуклюжей сценой объяснений, залопотала что-то на неизвестном языке. Штайберг повернулся к ней, ответил короткими звуками, и обратился к парню:
– Эрик, мы вытащили вас…
«Кто такой Эрик?»– парень с недоумением посмотрел на доктора. Тот воспринял по-своему:
– Не бойтесь, мы не требуем. Вы пока отдыхайте, поправляйтесь. Насколько я понимаю, вам теперь некуда идти; и работы у вас нет. Мы поможем и с тем, и с другим. Позволите посмотреть градусник?
Эрик молча протягивает теплую стекляшку. Штайберг, слегка щурясь, изучает ее, потом довольно кивает:
– Тридцать семь с половиной. Спадает. Так что скажите?
– Вы правы – идти мне некуда.
Карина, не спускавшая глаз с его полуголого, худого тела, снова обращается к мужчине на неизвестном языке. Он отвечает – резко, строго; но женщина презрительно улыбается и добавляет что-то, отчего у Штайберга грозно сходятся брови.
– Даже не думай об этом!– сурово говорит он на французском. Карина снисходительно улыбается. Кивнув парню, она разворачивается и уходит.
– Мы найдем вам работу, Эрик,– усталым голосом говорит доктор.– Поверьте, вам не придется ни о чем… переживать. А пока отдыхайте.
7
Отдых Эрика был нарушен тем же вечером. Когда за окном сгустились сумерки, в палату, с зажженной керосиновой лампой, вошла Карина. Эрик против воли натянул одеяло до самого подбородка. Женщина слегка насмешливо хмыкнула – «По-твоему, я ничего такого не видела?»
– Comment vas-tu, Eric? Je t’ai trouve sur le trottoir7,– Карина принесла с собой довольно ветхий стул, чинно уселась в изножье кровати. Ладони легли на колени, спина выпрямилась – из-за этого Эрику казалось, что женщина смотрит на него горделиво, свысока. Но в ее взгляде не было надменности или превосходства. Наоборот – полная открытость, готовность прийти на помощь, подсказать или еще чем-либо помочь.
– Sentiment inhabituel, hein? Je parle du vide… Tout est detruit; pas meme des ruines. II n’y a rien a pleurer…8
– Je…