Круг замкнулся.
– My god[10], – ошеломленно воскликнул старейшина Джек, подошел к старейшине Бергеру, прошептал ему что-то на ухо, и оба засмеялись.
Потом старейшина Джек взял черный маркер и подошел к доске. Начал писать.
– Смотрите, – сказал он, стоя спиной к нам. – Фраза звучала: «I love blood orange juice», я люблю сок из красных апельсинов. Но она обошла всех вас, и чье же пришествие мы в итоге наблюдаем?
Он обернулся и посмотрел на нас.
– Месси, – сказал он. – Пришествие Месси.
Я понял, что именно произошло, только когда увидел надпись на доске – «МЕССИ». Расхохотался от души, остальные тоже засмеялись.
Мы расселись по своим местам. Старейшина Джек посерьезнел.
– Эта игра показывает, как слово Божье может исказиться со временем. Написано было одно, но потом каждый стал предлагать свое объяснение, и все изменилось. Мы верим, что Джозеф Смит на самом деле видел Господа нашего и получил Слово от него, и поэтому слово его верно, и только его слово надо слушать. Аминь.
– Аминь, – отозвался старейшина Бергер. Потом опустил голову и стал читать «Отче наш».
Остальные последовали его примеру, а я мечтал поскорее вернуться домой. Эта история о Месси, внезапно всплывшем на уроке английского языка у мормонов и превратившемся в аллегорию, могла стать прекрасной темой для рассказа.
– Всем до свидания. – Я надел пальто и вышел, хотя молитва еще не закончилась.
Я шел по дороге в свете автомобильных фар, бьющих в глаза. Сел в метро на Гарибальди и вышел на Кватро Джорнате. С каждым шагом во мне крепла уверенность – нужно обязательно написать этот рассказ.
Я представлял себе вступление, писал его в уме, исправлял, изменял, бесконечно повторял, чтобы не забыть.
Я пришел домой, поздоровался с родителями. Достал из холодильника маринованные бобы, переложил в чашку. Включил ноутбук. Мой взгляд был устремлен в пустоту, руки застыли над клавиатурой. Я какое-то время сидел вот так, неподвижно, и ничего не писал. Потом начал искать информацию о Джозефе Смите.
Чем больше я читал о нем, тем больше убеждался в том, что мормоны обладают завидной фантазией, но тот факт, что они по-настоящему во что-то верят, несомненно, заслуживал уважения.
Я думал, что переехать в Неаполь из штата Нью-Йорк, чтобы нести волю Божью, это поступок не только безумный, но и романтичный. Я еще немного подумал и решил ничего не писать, потому что использовать их веру в качестве темы для рассказа мог бы только циничный и достойный презрения человек, а я на такую мерзость не способен.
Мы два часа решали, куда пойдем. Перебрали кучу вариантов, но в итоге поступили, как обычно. Я ждал Русского в баре на задворках пьяцца Данте. Взял маленькую бутылку пива. Снаружи было холодно, в новостях говорили, что кое-где в Кампании шел снег.
Я смотрел на экран и думал, что снег в Неаполе не помешал бы, это стало бы хорошей встряской, позволило бы увидеть все в ином свете, но снега не было, и это раздражало. Казалось, что в очередной раз мне не дают насладиться красотой какие-то высшие силы, которые мне никак не