Что в меня вселяет
Твой рассказ?
Я вижу: удручённый
Тяжким горем Лойбальд —
Человек достойный;
И я знаю: он меня услышит.
Если в нём живёт
Могучий, мужественный дух,
Я принесу ему
В его тяжёлой скорби утешенье.
Лотарь.
Утешенье? Утешенье?
О, повтори ещё раз это слово!
Как? Я дерзостью считаю
Утешать покойников!
Неужто, Вердульф,
Ты считаешь, что они
Способны пробудиться?
Вердульф.
Нет же! Нет!
Здесь утешенье
Принесёт лишь меч!
Лотарь.
Что хочешь этим ты сказать?
Смысл твоих слов
Мне не понятен.
Вердульф.
Объясню тебе, мой друг…
Ты стар и сед —
Ты знаешь, что такое
Рыцарская добродетель.
Так узнай же:
Зигмер был убит,
Убит одним трусливым псом,
Который не достоин
Называться человеком,
Ведь собачье подлое отродье
Наделено коварной,
Низменной душой!
Старик, ты меня знаешь,
И ты часто
Радушно отворял мне
Крепкие ворота его замка,
В котором меня
Ожидала дружба!
И к кому я обращал
Свой прямодушный взор, —
С тем я был честен,
Как и подобает немцу.
Усопший Зигмер был
Моим бесценным другом,
И я был защитником
Ему при жизни.
Но убит рукою негодяя Зигмер…
И я отомщу за его смерть, поверь!
Он был погублен ядом
Подлого злодея Родериха.
Пусть же Родерих погибнет!
Пусть примет смерть
За свершённое убийство!
Лотарь.
Господом клянусь!
Моя душа предчувствовала это!
Вердульф.
О, как верно то,
Что я мужчина, —
Так верно то,
Что он подлец!
Лотарь.
Нет, это невозможно!
Ибо Родерих всегда
Был другом Зигмеру!
Их связывали дружеские узы!
Вердульф.
Память твоя лжёт,
И ложны твои чувства!
Неужели ты не знаешь
О той враждн старинной,
Что была меж ними?
Лотарь.
И причиной их вражды
Была – не так ли? – Берта?
Берта, которая когда-то,
Презрительно отвергнув
Родериха, отдала себя
В супруги Зигмеру?24
Вражде той слишком много лет,
Она покрылась пылью
И не в силах разгореться
Снова, Вердульф!
Вердульф.
Жёлчь затаённой злобы25
Долго копит тигр,
Когда могучий лев
Лишит его добычи.
Но если тигр сумеет
Подстеречь уснувшего