Окурок смялся, оставляя на условно белом подоконнике коричневую точку, и улетел через форточку под припустивший дождь. Пакость угрюмо молчал, не понимая, облегчил ли себе душу или сделал еще хуже. Много дураков, наверное, позавидовало бы его способности, но никто из них и предположить не мог, каково это – вспыхнув из-за ничего не значащей мелочи, чувствовать, как где-то в груди ревет воистину адское пламя и вырывается наружу сквозь грудную клетку. А потом с человеком, который просто попал тебе под горячую руку, случается беда. Он не так давно еле-еле начал себя контролировать…
– Тебе все равно нечего бояться. – Лис неожиданно вырос рядом, словно переместился в пространстве. Если Спящая пахла яблочными семечками, то от Лиса исходил запах душистой травы и нагретой солнцем земли, не менее приятный в такое гнилое утро. Желтые глаза сияли сосновой смолой. Веснушчатые худые ладони взяли руку Пакости и крепко стиснули, согревая своим солнечным теплом.
Рыжий не испугался, не начал уговаривать, что это пустяки, не стал читать морали. Лис просто принял к сведению. И ничуть не изменил свое поведение. И это было как-то удивительно правильно. Пакость кривовато усмехнулся ему, отходя от внезапной исповеди.
– Этого никто не знает, Лисеныш. Ты и я только.
– Лис никому не скажет. – Паренек по-прежнему смотрел так же цепко, разглядывая что-то ему неизвестное. На кончике рыжего носа неучтенной веснушкой застыла капелька желтка.
– Хочешь, Лис сделает так, чтоб тебя никто-никто не тронул и у тебя все было хорошо? – заговорщицким шепотом спросил Лис, снова превращаясь в того привычного веселого большого ребенка. – Лис немножко волшебник. Если Лис немножко поколдунствует – все точно станет хорошо!
Это было настолько нелепо, что Пакость, при всей его нынешней подавленности, коротко рассмеялся и вытер яичницу с носа Лиса.
– Давай, колдунствуй. Волшебную палочку принести или ты так?
– Лис – так. Лис же не фея! – Казалось, рыжий на секунду даже обиделся.
Никаких пассов руками и абракадабры не последовало. Младший отступил на шаг, крепко зажмурился и стиснул костлявые кулаки, вытянувшись в струнку.
– Погладь Лиса, – потребовал он через пару секунд. – Срочно погладь Лиса.
Посмеиваясь над этим цирком – от Лиса, впрочем, и не такого можно ожидать, – Пакость потянулся и взъерошил красно-оранжевые обжигающие пряди, которые сегодня никто и не думал расчесывать. Потом для верности провел по ним еще раз, а потом погладил, как кота. Пряди были мягкие, но густые, и казалось, что они греют руки не хуже газовой конфорки. Лис довольно улыбнулся на его ласку и приоткрыл один любопытный глаз.
– Вот теперь – сработало! Сработало же?
– А я должен что-то почувствовать, да? – фыркнул Пакость, отмахиваясь от его чудачеств, как от надоедливой мухи.
Колдунство