С этого места начиналась незнакомая Киту часть лагеря. Справа выплыл из дождевой пелены еще один корпус, над которым время особенно жестоко поглумилось. В пустые глазницы оконных рам лились серые струи, шифер на крыше частично раскрошился и осыпался, потрескавшаяся дверь с тяжелым замком вросла в косяк и едва ли помнила, как открываться. Напротив корпуса темнела беседка с дырявой крышей. Кит мимоходом подумал, что, даже будь она цела, он бы не рискнул заглянуть в ее негостеприимное черное нутро. Здесь самые простые вещи и здания имели свою ни на что не похожую ауру, свой характер. Странное место.
Дальше аллейка сворачивала вправо, ведя в сторону центральных ворот, а впереди темнел мертвый, в дождливом шепоте сосновый лес. И только сейчас промокший и замерзший Кит понял, что не знает, куда его ведут. Машина с продуктами наверняка должна была приехать по главной трассе и подкатить к воротам. Так с чего Пакость не свернул на нужную аллейку сразу, тем путем, каким шел вчера сюда Кит, а поперся накидывать круг почета вокруг всего лагеря?
Раздраженный этим внезапным озарением, Кит остановился посреди дороги, прожигая взглядом сутулую спину своего единственного недруга.
– Эй!
Дождь заглушил его слова, и пришлось кричать снова, чтобы Пакость таки услышал.
Тот обернулся, хмурый и нахохлившийся, снова похожий на хищную тощую птицу. Если это и был какой-то тупой розыгрыш, то сам Пакость уже пожалел, что взялся за него.
– Ты чего встал? – донес до Кита дождь насмешливый голос. – Ноги промочил? Уже домой захотелось?
– Ты куда идешь? Ворота – там.
Пакость фыркнул, а может, Киту и послышалось. Дождь все усиливался, мелодия ускорялась, и капли били по плечам и голове почти болезненно. Длинная фигура качнулась и начала отдаляться. Прямиком через лужи и грязь парень взял чуть вправо и направился в сторону длинных одноэтажных домиков из красного кирпича, предназначенных для вожатых и персонала. От асфальта там остались только весьма туманные намеки. Ноги Пакости месили грязь, но двигался он вполне целенаправленно.
Когда они обогнули самое крайнее строение, сомнения Кита сами собой утратили смысл. Домики загораживали просторный задний двор с пустыми гаражами и открытыми воротами, от которых тянулась лесная дорога. Сосны были ее надежными защитниками. Если на любой клумбе лагеря сейчас можно было увязнуть, как в трясине, то она благодаря прикрывающим ее деревьям еще не успела раскиснуть и была вполне пригодна для езды.
– И где машина? – спросил раздраженно мокрый и грязный Кит, запоздало понимая, как глупо звучит этот вопрос.
– Ждем. Приедет.
Тут, на открытом пространстве, ливень казался совсем безумным. Капли колотили землю с таким жаром, словно давно держали на нее обиду. Воздух гудел от шелеста и стука. Дождь