Впрочем, и здесь существовало проверенное средство. Коли перед тобой действительно он, а не гордый обладатель сугубо физиологической гендерности, всё достижимо. Ревновать проститутку способен лишь клинически положительный тип, напичканный, к несчастью, тотальным большинством уже повсюду, но мудрости редко сопутствует слабость.
Уже за первые месяцы работы у неё образовалось две стабильные компании давних приятелей, собиравшихся хотя бы пару раз в год за городом или в недалёкой загранице. Наличие у каждого отдельной спутницы или, тем паче, супруги гарантированно убивает желанную атмосферу встречи друзей. Классические путаны смердят продажностью и, к тому же, вопреки уверениям Минздрава, далеко не безопасны в быту. Вполне изящный выход из ситуации заключался в том, чтобы всей компанией разом сдать кровь и мазок на предмет наличия любой возможной дряни, чтобы затем, убедившись в кристальной чистоте эксперимента, предаваться всем возможным радостям на протяжении нескольких дней.
И тогда начиналась феерия. Необходимость одежды отпадала в принципе. С ней вместе скоро уходило и навязчивое ощущение дискомфорта, отголосок тысячелетиями прививаемого стыда. Процесс более не принадлежал месту или времени: где, когда и как угодно. В каком угодно количестве. Уже через несколько часов шикарная женщина – их женщина – вызывала уважение за мастерство и способность познать радость соразмерную, а чаще – превосходящую счастье остальных. Вскоре чувство перерождалось в восхищение, они уже не ревновали друг к другу, становясь нормальной – единственно нормальной – семьёй. В которой нет места заигрыванию, извечному соревнованию кто прав, бойкотам и обидам, принципам и ханжеству. Ничего пошлого, истерзанного и навязчивого. Только желание.
Которое вскоре превращалось в открытое, светлое чувство. Иметь образчик сексуальности в постели, который тем приятнее делить с другом, подсовывая, будто Катчинский и Боймер за гусем, товарищу самые аппетитные части. И в ней же находить собеседника, эдакого простецкого дворового кореша из навсегда, казалось, ушедшего прошлого, без претензий и модных словечек в изгаженном лексиконе. Говорить открыто, думать весело. Доставлять любимой исключительное наслаждение, озадачиваясь только лишь собственным. Великая гармония целого, опошленная веками застарелой как сифилис пропаганды, по капле возвращалась к ним.
Лёгкая притягательная влюблённость оставалась и после, будоража застоявшуюся кровь приятными воспоминаниями да милыми фантазиями о грядущих встречах. Они всегда платили ей по факту – сколько считали нужным. И всегда щедро, конечно, не из гнусного желания отблагодарить, но проявляя заслуженное почтение к таланту и красоте.
Как безнадёжно отличалось это от рассказов коллег о проклятиях семейной