Итак, проведя день с пользой то ли для организма, то ли для собственного эго и покрутившись четверть часа перед зеркалом – уездная публика весьма непритязательна по части одежды, лишь бы рубаха да обувь смотрелись дорого и ново, довольный собой Николай погрузил холёное тело в объятия вечно юной «МерсЕдес», нажал на пульте кнопку открытия автоматических ворот, затем ещё раз, затем, выругавшись, снова вышел в темноту рано спустившейся ночи, пнул ногой тут же отозвавшийся механизм, и вторично, но на этот раз уже совершенно удовлетворённый, захлопнул водительскую дверь. Путешествие по ночному городу доставляло ему определённое удовольствие, поскольку, во-первых, не занимало более десяти минут, а во-вторых, посильно способствовало погружению в необходимую атмосферу еженедельного праздника. Повсюду в центре встречались ему отзвуки начинавшегося веселья. То забитое до отказа щедро накрашенными девушками такси, то демонстративно выстроенные у входа в кафе все как один намытые автомобили, громкая музыка, призывно раздававшаяся отовсюду, где имелась возможность скоротать часок-другой перед церемониальным визитом во все лучшие, они же два единственные клуба, приподнятое настроение оттрубившего суровую пятидневку народа и желающего, вопреки устаревшей традиции римского плебса, не банального хлеба и зрелищ, но выпить и себя показать – знаковое наследие тысячелетнего прогресса и несомненной цивилизации. Николай относился к годами утверждённому расписанию загула безукоризненно, на практике это означало pre-party в модном ресторане до часу тридцати, затем перемещение в оазис разврата под вывеской «night-club», после чего, около четырёх утра, по завершении начального этапа нового знакомства – возврат к истокам, сиречь под крышу вышеуказанного ресторана, но уже для after-party. Замкнутый порочный круг, разорвать который не проще, чем проделать дыру в пространстве вездесущей материи, ибо и то, и другое несёт в себе константу отдельно взятого мироздания, разве что физика хотя бы теоретически подвержена эволюции, а бабские привычки – нет. И, чертыхаясь в адрес лишённых воображения дам, Николай, тем не менее, исправно следовал установленным правилам, разве что позволяя себе иногда неуместные параллели с Ибицей, Юго-Восточной Азией и прочими, существующими исключительно за гранью реальности, заоблачными далями из телевизора. Привычка одновременно поливать на чём свет стоит и весьма успешно пользоваться лежала в основе его взаимоотношений с Родиной, выходившими, таким образом, несколько даже патриотичными.
И всё же он, казалось, полюбил эту глухомань, где, за исключением лёгких перегибов в лице слегка оборзевшей