– Да, – тихо ответил Акихиро, протянув руку к стоящим на столе фотографиям. – Меня тоже посещают такие мысли. Я еще ни разу не попытался воссоздать образы своих родителей и жены, погибших более двадцати лет назад в авиакатастрофе, перед самой войной. Но я работаю над улучшением имитации. К тому же есть разные люди. Некоторых вполне устроит и симулякр.
Наступил вечер. Очертания гор совсем исчезли в темноте, на небе засияли луна и звезды созвездий Лебедя и Пегаса. Здесь, в горах, они были отчетливыми, почти как на огромной астрономической карте. Где-то далеко на одной из вершин загорелся зеленоватый огонек. Алекс, Дэн, Акихиро и Мустафа проследовали в столовую. Там их уже ждал Гудул, чья рука была перетянута плотной повязкой. Было видно, что боль прошла, и старик был очень доволен, хотя тень волнения явно омрачала его умное усталое лицо.
После незатейливого, но очень сытного ужина было решено как можно скорее ложиться спать, а рано утром, на рассвете, выдвигаться, чтобы максимально нагнать упущенное из-за всех случившихся происшествий время.
8
На рассвете, после того как Гудул с большим трудом совершил первый намаз, путешественники отправились в дорогу. Путь лежал сначала к армянскому городу Мегри, затем в азербайджанскую Нахичеванскую автономию, в Гейдарабад, к границе с Турцией. До Гейдарабада предстояло проехать через Джульфу, Нахичевань, Шарур и Кивраг.
Через два часа опасной дороги по горным серпантинам путешественники были уже в Мегри, невероятно красивом, приграничным с Ираном городе, расположенном на высоте чуть больше шестисот метров над уровнем моря. Над городом возвышалась крепость конца XI века, башни которой местные жители прозвали пирамидами. Она напоминала огромную каменную змею, растянувшуюся почти на всю протяженность расположенной вдоль Мегри горной цепи и охранявшую когда-то город от врагов. Церковь Святого Ованнеса (Иоанна) XVII века сохранила старинные фрески, отличающиеся особой живостью изображения и поразительно яркой палитрой красок. Повсюду при въезде в Мегри можно было встретить пасеки, где стояли десятки, а то и сотни ульев, а над цветами кружили пчелы, которых пасечники называли черной армянской пчелой – у них были более длинные, чем у других видов, хоботки. С гор спадали десятки водопадов. Зеленели сады с ореховыми, персиковыми, абрикосовыми деревьями, яблонями, грушами, инжиром, корольком, черешней, гранатами. Во дворах домов хозяйки варили кизиловое, розовое и инжировое варенье. Это было место с удивительной природой, обогащенной особым – оливковым, миндальным, медовым – колоритом, вроде бы не ярким, но глаз нельзя было оторвать ни от гор, окружающих город, ни от домиков, висящих, словно птичьи гнезда, один над другим,