– Серая. Сидит и смотрит.
– Сам вижу, серая и сидит.
Записанный на бумаге разговор – еще не литература. Запачкать текстом бумагу еще маловато будет. Литература, искусство начнется, если Нелюбин скажет, например, что крыса, как человек, – самое древнее, чуть ли не первое млекопитающее и последнее из уцелевших на земле, отдаленная, если не прямая родня вершине творения по всеядности и адаптации к агрессивной окружающей среде, разве что человек еще пока не пристрастился к крысиному яду, как к сахару или кокаиновому порошку. Если крыса вообще не праматерь людям, по версии теории эволюции Дарвина, только не овладевшая чтением и письмом за ненадобностью, как цыгане или некоторые племена аборигенов в отдаленных джунглях, прожившие как-то без грамоты до сих пор, и ничего. И начнет Вася за нее мыслить с претензией на Платона или, на худой конец, на Виктора Гюго. И тогда Нелюбин наврет от имени крысы приблизительно так:
– Вот непонятно мне, с какой целью природой создан этот человек, который неукоснительно считает себя венцом природы? Он другой раз держит перед собой книгу, час держит, другой, а не ест, начиная с вкусных замусоленных краев. Думает и соображает. А что тут думать? Всё в мире существует для поддержания природного естества. Глуп человек, ведь всё, что не создано для поддержания естественных потребностей, – бестолковая забава ради пустой растраты нервов и физических сил, ну и так далее.
Сам Павел Иванович Чичиков новейшего образца не видел никакой связи с прототипом, считал свое имя курьезом ономастики, а все совпадения с почти полным тезкой – случайными. На ехидный и довольно частый вопрос остряков, особенно фамильных, для кого коверканье чужого наследственного имени является высшим проявлением юмора и поводом для гоготания до слез:
– А не родственник ли вы гоголевскому Чичикову? – наш герой отвечал с приятной улыбкой знатока потайного смысла:
– Даже не однофамилец, – чем вводил в замешательство всякого куцего остряка.
Так вот, в фальшивых размышлениях выдуманной крысы больше ума и смысла, чем в шутках невымышленного юмориста доморощенного образца.
Но вернемся к нашему нешуточному повествованию, лишенному поверхностной юмористики. В следующем номере воскресной газеты «Деловая Правда» должна была появиться целая полоса, посвященная новой авантюре Павла Ивановича.
Семен Зряченский не без изобретательности и таланта раскудрявил статью насколько мог. В ней теперь говорилось о том, что известный монгольский шаман Ойгюн Байтыр бесплатно снимает родовой стресс, а с ним – причину множества неизлечимых болезней, хворей, недугов, проказ и превратностей судьбы.
Это понравилось Павлу Ивановичу, потому что русский человек по традиции верит в шаманов, колдунов, провидцев, Вольфа Мессинга вкупе с мудростью генералиссимуса Сталина больше, чем в родного отца-батюшку. Все-таки Семен Зряченский был мастером пера.
Но в других местах Чижиков