Речник тяжело вздохнул:
– Связался я с вами…
Теперь у Ханура был корабль, один пассажир и сорок три векши чистого капитала. Само ристалище будущего рыбацкого поединка имело обшарпанные борта, когда-то крашенные ярко зеленой краской, а теперь растрескавшейся, словно их собрали из мелких осколков мозаики. Над рубкой кормчего неведомо зачем торчала толстая труба, которая смотрелась еще более вызывающим анахронизмом на фоне раскинутых фасетчатых экранов фотоэлементов, что начинались в виде навеса над палубой и шли до самой кормы. На вопрос о смысле наличия трубы, капитан сердито сплюнул за борт и сказал:
– Более полувека ходит. Еще с до звездочкиных времен осталась, а переделывать недосуг. Мне она не препятствует.
Судно носило гордое и непонятное имя «Слынчев бряг», которое сохранилось из прошлого вместе с трубой и теперь также являлось молчаливым протестом новым порядкам.
– Как звать-то тебя? – спросил Ханур, стреляя у обреченного шкипера папироску.
– Василий.
– Красивое имя, редкое. Ты вот что, Василий, будь на месте завтра ровно в пять утра. Инспекцию стану проводить перед рейсом. Спасательные жилеты имеются?
– А сколь рыбаков-то повезем?
Ханур быстро прошелся взглядом по бортам «Слынчева бряга».
– Через полтора метра что ли их поставить? Более теснить не к чему. Как думаешь, Василий?
– Да лучше через два. Посшибают друг дружку удочками, снасти запутают.
– Через полтора. Что главное в соревновании? Правильно – чувство локтя. А снасти и распутать можно. Записывай – тридцать человек.
Ни ручки, ни карандаша в руках у небритого Василия не наблюдалось, но Ханура сей факт совершенно не озаботил. Он сделал шкиперу ручкой и, суча ногами, как истый бюрократ, потрусил в направлении набережной.
– А неустойку? – между лопатками Ханура штырем воткнулся запоздалый вопль капитана.
Жулик немедленно развернулся в направлении реки.
– Кому неустойку? – спросил он.
Глаза его блистали холодом, а от фигуры веяло чиновней принципиальностью.
– Так лудильщикам…
Ханур важно кивнул головой:
– Выплатить в полном объеме. Счет пришлешь в управу. Но не раньше начала следующего месяца, потому что в этом у нас вневедомственные расходы выбраны до векши. Усвоил? То-то. Завтра не вздумай ко мне с этим соваться, не до того будет. Пока, друг Василий.
Речник тоскливо смотрел ему вслед.
«Дармоеды, – думал он с бессильной злостью. – Все, как один – дармоеды. И от кого они подобные родятся? Ну, не может же нормальный человек вдруг превратиться в дармоеда и пойти работать в управу. У насекомых же такого не случается?»
Мысленно, с прилежностью алчного скупца, Ханур вновь пересчитал наличность и прикинул будущие расходы. Не хватит, точно не хватит, придется что-то изобретать на ходу. Для начала следовало озаботиться печатной афишей действа