На симпатичном лице девицы в чулках, к тому моменту уже «просто Элеоноры» отразилось некое понимание проблемы в целом.
– Так это вам к самому голове нужно. Он такие вопросы решает.
Какой-то неизвестный толстяк с внешностью потерявшего боевую форму носорога, протиснул свою тушу поближе к Хануру и с нажимом заявил:
– Феоклист Андреевич в служебной командировке. Будет послезавтра.
Элеонора задумчиво наморщила носик:
– Тогда к Семену Митрофановичу. Он у нас подголова по народным гуляниям и игрищам.
Ханур церемонно поклонился.
– Ведите, красавица! – пророкотал он, вновь включая обаяние на максимальный уровень. А для всех остальных работников, коих уже набралось изрядная кучка, провозгласил:
– Извините, товарищи управленцы, но более десяти человек взять не могу. Не могу, – прибавил он с сожалением. – Потому как – квота. Попрошу составить список. Работникам управы скидка пять векшей. Добычу можно забрать домой, порадовать близких.
И пошел за вызывающе дробным стуком каблучков, равнодушно созерцая сеточку на стройных ножках, которые двигались в эту минуту с особенно отточенной грацией от его присутствия позади. Пока они добрались до обитой черной кожей дубовой двери на третьем этаже, Ханур уяснил, что Элеонора весьма темпераментная особа, которой некуда в управе израсходовать свой темперамент, а Семен Митрофанович – «удивительной чистоты человек». Жулик ожидал увидеть некое подобие ангела во плоти и мысленно от того уже построжал, но когда он перешагнул порог кабинета подголовы, то понял, что определение носит вполне прямой и конкретный характер. Потому как они застали Семена Митрофановича с мохнатым полотенцем на плече. Прямо напротив роскошного кресла большого начальника из стены выступал железный клюв водопроводного крана с раковиной под ним. Подголова истово мыл руки.
Надо отметить, что сей достопочтенный управленец не являлся психом. Просто его маменька заведовала очистными сооружениями города Пушина и с детства внушила своему отпрыску крайне оппортунистические взгляды в отношении микробов и прочей антисанитарии. Ему постоянно живописали, что случается с теми бедолагами, которые легкомысленно относятся к гигиене. На коже несчастных буйно прорастают лишаи, экземы и вредоносные грибковые колонии. Поэтому ребенок не расставался с мылом, всегда ходил чистый, опрятный, с розовыми щечками, как молочный поросенок. Простое рукопожатие приводило его в трепет, а грибы он исключил из рациона с самого детства. Его опрятность, конечно, постоянно ставили в пример всем сорванцам округи, но в более зрелом возрасте это явилось непреодолимым препятствием к нормальной семейной жизни. Да, молодого чистюлю привлекали девушки – такие стройные, свеженькие и ухоженные, но как быть со всеми этими микробами? Их же нужно касаться, обнимать и даже более того! В общем, в конфликте взглядов и инстинктов победили внушенные мамой комплексы, вернее не нашлось претендентки, которая решилась бы эти комплексы выбить