Алекса не было в офисе. Его не было в городе. Он улетел на какой-то форум со своей новой ассистенткой. С той, на чьем месте должна была быть Муся.
Я встретила эту ассистентку пару лет спустя в пробке, она была еле различима за изящно тонированным стеклом мерседеса, за дымом, который шел из тонкой сигареты, за рукой с идеальным маникюром, небрежно стряхивающей пепел в окно. Но я ее узнала, и стыд толкнулся внутри: на ее месте должна была быть Муся, которая в этот момент задыхалась в душном вагоне метропоезда, в попытке удержаться на плаву.
Вечером Муся приехала ко мне, доверчивая и теплая, уставшая и немного безнадежная, она как всегда смотрела на меня своими нежными глазами.
Стол
В очередной раз я задумалась о том, что хоть что-то должно остаться после меня. Устроившись на подоконнике, разглядывая бороздящие улицу машины, перебирающих ногами людей в темных одеждах зимы, я просматривала бумаги из ящика старого письменного стола. Стол был тяжелый, настоящий, теплое дерево дышало под лаком, из-за этого медленного живого дыхания, лак местами потрескался, и множество морщинок испещрили поверхность столешницы. Я бы не выбросила его никогда, таскала бы из квартиры в квартиру за собой, словно любимого молчаливого пса. Он жил со мной с тех пор, как я помню свои первые шаги. Он знал все мои оценки, посмеивался над моими первыми сочинениями и укрывал тайны в недрах своих ящиков-пещер. Большой и мудрый, стол казался островком надежности в современном мне мире светлых зефирных кресел и воздушных консолей.
Выудив несколько листков, разрозненных и ничем не скрепленных, я оглаживала их пальцами. Старые друзья, поселившиеся на страницах давным-давно, окружили меня, приветливо и немного с укоризной шептали воспоминания. Что-то, чего я даже почти не помнила.
Раньше этот город населяли сонные волшебные существа, в томлении и дымке перемещавшиеся по моим сновидениям и рассказам. Теперь, почему-то, мир стал опасно реалистичен, настолько реалистичен, что я начинаю подозревать его в иллюзорности. Странные мои герои перевоплотились в очень материальные образы мужчин и женщин, оставив меня разбираться с ними и их междоусобными проблемами.
Некоторые сказки, правда, и сегодня смотрели на меня еще прежними глазами, доверчиво выпрашивая внимание.
Любимая. Конец горю
Небо пошло в разрез со всем остальным. Странно разгоралось изнутри блестящим, густым голубым светом. На фоне выцветшей, словно понукающей себя к существованию, природы, этот яркий цвет слепил и резал глаза. Сегодня с самого утра так. Это бесконечно раздражало Соню, сидевшего, как обычно, у окна над книгой. Книга уже третий день лежала открытая на столе, шелестела по ночам, скреблась и сильно действовала на нервы. Но у Сони не было ни сил, ни желания поднять и захлопнуть ее. Каждый вечер он пробовал читать,