Фима очень любила, когда он приезжал, но «за глаза» называла его «отец Лукавый». За высокими беседами они засиживались далеко за полночь и на следующий день дрыхли до обеда. Однако эта умственная болтовня – то единственное, что их связывало. Ничего больше. И я считала, что прозвище «отец Лукавый» – всего лишь добродушный православный юмор.
Однажды он приехал, когда Фимы не было. Иногда она с иконами ездила в Москву и там кому-то продавала их. Так вышло и на этот раз.
– А Фимы нет, – сказала я ему.
– Я знаю, – спокойно ответил он. – Я ей звонил, и она позволила мне переночевать у вас. Если вы не против, конечно.
– Хорошо… Не против…
Мне этого не очень хотелось и прежде всего потому, что от него на нас с Фимой всегда сваливалась куча хлопот и неудобств. А тут я одна – мне не хотелось обременяться, я бы лучше отдохнула перед телевизором. Но как откажешь? Ему нельзя было отказывать. Его можно было только ублажать.
Мы сидели на кухне. Уже перевалило за полночь. Он пил коньяк, а я чай. И коньяк время от времени тоже. Ему трудно было противостоять. Его слова, движения, напор – всё подавляло, всё авторитетствовало и властвовало безгранично. Я была просто тупицей, призванной смотреть ему в рот.
А потом он вдруг замолчал, переменился в лице и спросил:
– Вам не скучно со мной? Хотите, я подарю вам свою книгу?
Он вынул из портфеля книжку и протянул мне. На обложке – небо с красивыми облаками и золотые купола храма. И название: «В думах о Боге». Я взяла и полистала её. Стихи и фотографии природы.
– Давайте подпишу! Прочитать что-нибудь? Вот это стихотворение мне очень нравится:
Где-то там, вдали, средь льдин,
На вершинах, на горах,
Бродит юноша один,
Молодой монах.
Всё забыто, всё как сон,
Ум в молитве вновь и вновь.
Но забыть не в силах он
Девушки любовь.
Он закрыл книгу и вернул её мне. Его глаза блестели.
– Как вам?
– Хорошо, – я с усилием вырвалась от его пристального взгляда и в смущении выдавила из себя первое, что пришло в голову: – А фотографии к стихам тоже ваши?
– Мои, – его глаза не отставали от меня. – Да что мы всё на «вы»? Я думаю, нам давно пора перейти на «ты». Не против?
– Не против…
Он резко вскочил и стал меня целовать. Настойчиво и часто. И куда придётся – в лоб, в щёки, в губы, в глаза, в шею и дальше, и ниже. Покрывал меня поцелуями, будто расстреливал из пулемёта. Изрешетил так, что живого места не осталось на мне.
– Боже мой, я безумствую, прости меня… – приговаривал он. – Ты простишь меня? Не обидишься на меня? Пожалуйста, не обижайся… Тише, только не говори ничего… Просто позволь мне быть с тобой. Просто молчи… Прости меня, прости, прости… Иди ко мне!..
Помню, когда я была маленькой, мы всей семьёй –