Наконец он поднял голову, посмотрел на меня пустыми глазами и проворчал так, будто бы сто лет уже был моим мужем, – глухо, но властно:
– Чего сидишь? Ложись давай.
Я разделась и легла. Он снял брюки, выключил свет и лёг рядом.
В темноте спросил:
– Ты девственница?
– Да, – ответила я, и это было сущей правдой, но он засомневался:
– Что, правда ни с кем ничего не было до меня?
– Ну, как ничего… Но этого не было.
Я говорила тихо, а сердце стучало так сильно и гулко, что казалось, словно слова тонут в сердечном гуле и ничего не слышно.
– А что было?
– Ну, так… Целовалась и…
– Трогал кто-нибудь тебя? – перебил он.
– Да.
– Где?
Мне неловко было отвечать на этот вопрос, и я замялась. Он влез рукой мне в трусы и тут же прижался горячей и твёрдой плотью.
– Здесь кто-нибудь трогал?
– Нет, – соврала я.
– Хорошо, – его рука схватила мои трусы за резинку и потащила их вниз. – Настоящий муж во всём должен быть первым и единственным.
Я приподняла задницу, помогая ему снять с себя трусы. Он снял и залез на меня. Его угловатое тело давило неприятно и больно. Долго не мог вставить член. Наконец вставил, начал двигаться. Я закрыла глаза и терпела – беззвучно и послушно, как мышь, которую жрёт кот.
И вскоре это кончилось. Странное и гадкое. Но не самое плохое в ту ночь. Потому что потом он полночи блевал в постель.
А дальше пошли повседневные хлопоты молодой матушки. Мужу дали приход в одном захолустном сельце – каждые выходные, праздничные дни мы мотались туда. Так, понемногу, стала наседать мыслишка, что жизнь моя устроена на долгие годы, и учёба в университете мне ни к чему. В итоге, бросила – отсекла прошлое, будто оно сплошь бесполезная дрянь.
Тогда я ни о чём не жалела. Думала: все-все эти жертвы боженька в какую-то книгу жизни запричтёт – и будет мне хорошо там, на небесах, а в этой жизни уже ничего не нужно. Все пути назад, к обычному человеческому бытию, себе отрубала – по сути, убивала себя – и получала от этого странное наслаждение.
Отец квартиру на меня переписал, так я её продала и деньги тут же мужу. Муж говорил, что пока жена от своего мужа материально независима, он ей не глава, а если муж не глава семьи – то это и не семья. Всякому мужу глава Христос, а жене глава – муж, – вот как должны жить православные.
Когда продавала квартиру, отец попытался вмешаться, отговорить, но я и слушать ничего не пожелала. В тот момент отец был для меня не как отец, а как вероотступник и почти безбожник. Такого нельзя слушать. Через него говорит мир и сам «князь мира», дьявол.
Потом я много раз вспоминала этого «дьявола», но стало слишком поздно. Деньги за квартиру муж использовал по своим нуждам, мне ничего не дал. С отцом ссора вышла, и мы больше не виделись до самой его смерти. Пути назад, которые я так старательно обрубала, обрубились