Так я впервые услыхал это имя – Кью-Си.
– Нет, дело вот в чем… да ты послушай! Откуда я мог знать, дружище? Занесло ее. Говорю тебе, она хочет меня опозорить, и я ни за что… – Заметив меня, он понизил голос, зазвучали примирительные нотки: – Ну я побежал, сын меня ищет. Но я перезвоню… Через час. Лучше никуда не уходи… Ну ладно. Только вот что – ты должен мне помочь, а то несправедливо получается. Пытаюсь взять себя в руки, но… Ладно. Потом. – Он повесил трубку и залпом допил кофе, а чашку оставил возле кассы.
– Кто такой Кью-Си? – спросил я.
– Товарищ мой. Не волнуйся. Пора нам, пожалуй, отчаливать.
– Что-нибудь случилось?
– Говорю же, не волнуйся.
– Но голос у тебя грустный.
– Да ну! С Кью-Си бывает тяжко иногда, это ничего.
– А дашь мне десять пенсов?
– На что?
– Маме позвонить.
Отец окинул взглядом ресторан.
– Знаешь что? Я только что пробовал. Не отвечает.
– А-а. – На часах в вестибюле девять сорок восемь. На работу она уходит около восьми, но сегодня отпросилась до обеда, мало ли что. – Может, она в ванной. Давай еще разок попробуем.
Отец раздумывал, казалось, вечность. Полез в карман, вытащил мелочь, выбрал пару десятипенсовых монет.
– Ладно, если тебе так уж надо выслужиться, давай. – И зашагал к телефону нарочито быстро, стуча башмаками. Набрал номер, выждал. – Теперь занято, – сказал он, – вот, слушай. – И в доказательство прижал к моему уху трубку.
– Еще разок, – попросил я, пока он не бросил трубку обратно на рычаг. – Ну пожалуйста! Я же обещал.
– Не торчать же нам тут до вечера, сам понимаешь. – Он передернул плечами и снова набрал номер, мне в утешение. Когда мама ответила, опустил в щель две монетки и передал мне трубку. – Быстрей, – шепнул он одними губами и поспешил к нашему столику.
Мама обрадовалась, что я жив-здоров, голос так и дрогнул от облегчения.
– Ну и где ты сейчас? – спросила она, когда я похвалился, что я штурман. – Твои координаты?
– Просто заправка, – ответил я. – Линкольншир.
– Надеюсь, не “Макдоналдс”?
– Нет. Мы бутерброды твои только что съели.
– Спорим, огурец ты вытащил.
– Нет, съел, – успокоил я ее. – Честное слово.
– Да верю.
– Я тут подумал…
– О чем?
– Если бы ты с нами поехала…
– Ну это же папина работа.
– Да, знаю, но…
Слышно было, как мама прикрыла трубку ладонью.
– Вот что, когда ты познакомишься с этой самой Мэксин, обо мне ты и думать забудешь. Я этой Мэксин Как-ее-там и в подметки не гожусь.
– Лэдлоу.
– Я же так и сказала, разве нет?
Эту шутку она повторяла столько раз, что мне надоело. Я тогда не понимал, что на то и рассчитано – взбесить меня и при этом